Заметки уклониста. Как я попал в «красные списки» на границе и стал невыездным из Украины на неопределенный срок

Начну издалека. Потому что этот факап требует развернутости. Итак, у пограничников кроме системы «Шлях» существует внутренняя база, так называемые «красные списки уклонистов» – как они это называют. Эта база мужчин, которые потенциально не вернутся из-за границы, поэтому выпускать их из страны не следует. Эта база закрыта.

В глаза вам об этом не скажут. Однако если вы едете через систему «Шлях», в пакете ваших документов всегда найдутся недостатки, которые не дадут возможности выезда.

Потому что если вы уже в тех проклятых «красных списках», никто на границе не возьмет на себя ответственность вас выпустить, – кроме того, что разве что с самого верху не будет на это отдельного указания.

Как я попал в базу уклонистов

История до боли смешная и наивная. Если бы не была такой горькой. В октябре я ехал в командировку в Данию вместе с семьей. Мы волонтерили с первых дней полномасштабной войны, да и до этого шесть лет. Развитие международных отношений с европейской сетью эко сообществ. Весь мой паспорт в путешествиях и печатях. Пока мы волонтерили, было как-то не до документов.

То есть как это было – как в интервью с Сайгоном, кто смотрел. Пока одни воевали под Кухарями, сдерживали врага в первые недели войны, кто-то делал схемы, как не воевать. Также и у нас.

Мы волонтерили под теми же Кухарями: возили датчан, снимали фильм о Зеленой дороге переселенцев. Работали с тысячами переселенцев, сотнями локаций по стране и ЕС для их приема на базе наших сообществ, собирали донаты и гуманитарку. А на документы как-то времени не было.

У меня даже нет удостоверения волонтера. А зачем? Кто знает, тот знает. С европейцами за годы сотрудничества мы выстроили доверие.

Нет, мы пытались сделать документы. Все лето я бегал по инстанциям, министерствам и военным администрациям. С письмами, с просьбами о хоть какой-то возможности попасть в реестр волонтерских организаций. Выходил на депутатов Верховной рады.

Но каждый раз один и тот же ответ – это не наша компетенция. Обращайтесь «в» и пишите «на». И так футболили одни к другим пока не выжгли все мои внутренние ресурсы и желания.

Появились сотни «нужных» организаций, которые удачно использовали момент. Пока мы собирали по 5 евро и возили автобусами матрасы для переселенцев и канистрами из Польши – топливо, чтобы их те автобусы заправить, когда горючего в стране не было.

Колонны гуманитарных грузов куда-то шли, а потом выветривались, а через «Шлях» выезжали свои люди тысячами. Преимущественно в один конец. Дискредитируя этот путь для всех остальных.

Кто-то рассказывал, какая ожесточенная борьба шла в высоких кабинетах, чтобы сделать официальный тариф. Хочешь поехать – плати. Но нет! «Это же будет социальный резонанс».

В конце концов все дебаты стихли, а тарифы просто стали нелегальными. И там такое понеслось. Что пришлось ставить службы следователей на границах, чтобы выяснять, кто там по «Шляху» куда выезжает. А в конце концов всех сомнительных заворачивать обратно.

Не знаю, как быстро появились те «красные списки», но я в них влетел с размаху со всей своей наивностью доверчивого волонтера.

Я, знаете, никогда не вызывал доверия.

Особенно при первом знакомстве. Внешне очень мутный тип – худой, молчаливый, сгорбленный. Воспаленные мышцы спины и искривление шеи, взгляд из-под лба. Иногда пролетает дворовый сленг из девяностых.

Я даже когда на речке бегаю в капюшоне, меня полиция останавливает и обыскивает, спрашивают, не сидел ли я.

С женщинами вообще непросто, – иногда недели уходят на то, чтобы начались доверительные отношения. Что уж говорить о женщинах-пограничницах. У которых есть всего несколько секунд, чтобы составить первое впечатление.

Вот и тогда в октябре я везу с собой сопроводительное письмо – приглашение из Дании – и показываю удостоверение многодетного. А старшему сыну уже 20 лет. Не подходит. Так женщина-пограничница сразу, – ну вы не проедете.

Мы немного заспанные. Я потенциально к отказу готов. Но, думаю, не посадят же в конце концов. Попробую. Нет, так нет. Поеду домой. По крайней мере семье сопровождение организую. Съездят на несколько дней в Польшу, отдохнут от сирен и блэкаутов. А я уже как-то перебьюсь с теми сборами в Дании. А ждали меня там очень – даже подготовили гастроли по школам, с зачитыванием моих писем о войне на уроках английского и сбором средств для наших ВПЛ.

Ждали, но не случилось. Конечно, если бы я пошел предварительно к юристам, они мне подсказали бы, что по третьей группе инвалидности моей жены тоже можно было бы проехать. Но кто же знал.

Убеждать, что я какой-то очень полезный обществу волонтер, я тоже не стал. Думаю – значит, не ко времени. Получил паспорт обратно и пошел пешком в ночь. К матушке-Украине.

Откуда мне было знать, что та симпатичная белокурая пограничница мне не просто отказ влупила, а внесла в те самые «красные списки» уклонистов. И что интересно – никакого письма предупреждения, все вежливо и демократично. Через «пожалуйста» и «счастливого пути».

Ну внесла, так внесла.

Сижу волонтерю в полном неведении. Год прошел, а война – та, что на 2-3 недели – только набирает обороты. Не выносим уже тех новостей и темпов. Пока не выгорел уже полностью. Говорят друзья – обнулись, есть «Шлях», вот тебе бумаги, поезжай переключись, займись перевозками. Хорошо, говорю, попробую.

Сажусь за руль. Беру напарника и на границу в Польшу. Пробую раз. Второй раз, третий. Говорят – у вас там не точности в документах. Удостоверение волонтера, где ваша деятельность. Показываю – все не то. И каждый раз такие вежливые молодые девушки. Говорю – выгорел я, понимаете, меняю деятельность.

– Сядьте в машину, мы к вам подойдем.

Итак, «у вас отказ, езжайте на другой пост, может там удастся»…

И так 4 раза, пока по секрету мне не шепнули, что на мне клеймо уклониста, и никто меня не выпустит из страны вплоть до победы. А может и вообще не выпустит. Пока база не обнулится.

Я, понимаете, не очень устойчив к бюрократии. У меня страшная апатия к очередям и справкам. Мне раз отказали, то я уже больше не приду.

А тут вообще наложилось – выгорание, эмоциональный срыв, месяц уже не хожу на звонки, пью антидепрессанты. И тут такой факап. Ну нет мне места в этой системе.

Знаете, у нас говорят вектор на евроинтеграцию, и я полностью его поддерживаю. Со времен первого Майдана искал свою роль. Пошел в эко активизм, развитие гражданского общества. Не жалел ни себя, ни ресурсов.

А получается одного не учел. Что эта интеграция будет выборочно милитаристическая. И я выбрал, видимо, не тот вектор. Слишком гуманный. И теперь, мама, я никакой не активист, а унизительный уклонист. Вот такие дела.

Источник: Facebook Максима Залевского.