Игорь Брагинский

В очередном выпуске «Большая Рыба» Александр Колб пообщался с Игорем Брагинским, президентом компании NIX. Поговорили о том, почему происходящее сейчас нельзя назвать кризисом, почему все не так однозначно с коронавирусом, как обстоят дела в сфере IT и чего ждать дальше. Редакция MC.today публикует самые интересные фрагменты разговора. Коронавирус — это искусственно созданная истерия Игорь Брагинский По моему убеждению, истерика вокруг пандемии создана искусственно — частично китайцами, частично американцами и итальянцами, частично СМИ и пользователями соцсетей. У журналистов есть правило: хорошие новости — это отсутствие новостей. О хорошем обычно не пишут, пишут о том, что разбился автомобиль, упал самолет, кого-то убили. Где вы видите новости о том, что засеяли новые гектары полей, родилось столько-то новых людей? Страх — самая сильная эмоция. И именно он создает истерию. Но умные уже смеются над вирусом. Понятно, что мы не умрем, что нет гор трупов на улицах. А смертность от этого вируса ниже, чем от обычного гриппа. Тем более что в этом году не было эпидемии гриппа из-за теплой зимы, поэтому у нас отложенные смерти. Пока все это продолжается, потому что таково общественное мнение. Если премьер-министр скажет, что всё вранье, его затопчут собственные люди. Поэтому большинство делает то, что и все: весь мир идет на карантин, пойдем и мы. Это проще, чем нести персональную ответственность за умерших или потом объяснять, что человек, которому исполнилось 95 лет и у которого куча болезней, все равно бы умер. Не каждый пойдет на это, как Беларусь или Швеция. Когда в Англии стало понятно, что эпидемии нет, они пытались накачать истерику всеми возможными способами. Премьер-министр Борис Джонсон во время выступления сказал, что очень многие семьи потеряют своих близких. Зачем запугивать людей? Вы сразу представляете себе десятки миллионов трупов. Когда британская королева призвала людей остаться дома на праздничных выходных, англичане демонстративно (очень редкий случай на самом деле) ослушались, собрались большими толпами. А на следующий день выступил Борис Джонсон и сказал, что заразился. Еще через день его госпитализировали и, по слухам, даже положили в реанимацию. Кто знает, правда это или нет? По-моему, дешевая пьеса. Я не знаю, зачем это было нужно англичанам, но могу предположить насчет китайцев: они хотели скупить свои собственные акции. Если говорить о США — у Трампа в этом году выборы. Но важно разделять коронавирус и экономическую ситуацию, которая сложилась из-за него и других факторов. Этот вирус хоть и достаточно заразный, но это не холера и не чума. А вот о его экономических последствиях стоит поговорить подробнее. https://youtu.be/HX8adq4CLOU В IT-отрасли нет кризиса С самой IT-отраслью ничего особенного не происходит. На нас просто немного отражается общий бардак в мировой экономике. Я думаю, здесь виноват не только коронавирус, но и нефтяные войны, общий перегрев мировой экономики. Все вместе это привело к большому «бах», который еще не случился, но уже вырисовался у всех в воображении. Хотя в отрасли есть сокращения и фиксация заработных плат, кризисом я бы назвал совершенно другое. Например, 2001 год, когда «взорвались» доткомы (Dot-com bubble— экономический пузырь, который образовался из-за взлета цен на акции интернет-компаний, позже оказалось, что бизнес-модель неэффективна, это стало причиной волны банкротств и обвала цен — прим. ред.). Тогда на интернет молились, считали, что жизнь никогда не будет прежней. А потом все рухнуло. Вот тогда IT-индустрию зацепило. С 2001 по 2004 гг. не с кем было разговаривать об IT-проектах. Все говорили: «Что? Программисты? Идите к черту, программисты». Тогда было общее разочарование, а не только потеря денег. А сейчас кто-то резко остановил полностью несущийся на всех парах паровоз, но паровая машина продолжает работать, а колеса — крутиться. Как только эта «рука» будет убрана — он помчится дальше. Что будет дальше с IT и экономикой в целом С IT в любом случае все будет хорошо, потому что без них сегодня никуда. В 1990-м, 1996-м, 2001-м компьютеров становилось все больше, но это были просто компьютеры. А сейчас IT — это не просто компьютеры. У нас уже и микроволновки разговаривают, и SMS от холодильников приходят, и в библиотеки мы давно не ходим, читаем все в электронном виде, покупаем музыку в интернете, даже карточки у доктора уже не бумажные. А по поводу того, как изменится мир, говорить рано. Я предпочитаю анализировать ситуацию и делать прогноз, когда уже нахожусь вне шторма. Потому что, находясь в шторме, ты можешь за волнами не увидеть сам шторм. Сегодня мы слышим крики испуганных людей. Строить на них прогнозы я бы не стал. Чтобы что-то прогнозировать, я беру макроэкономические маркеры, большую долю здравого смысла и свой жизненный опыт. Я все-таки в бизнесе 30 лет и пережил несколько кризисных историй. Всегда есть определенные правила, по которым они развиваются. Что будет с экономикой? Да ничего с ней не будет. Будет жить. Пример: когда началась истерия, вызванная COVID-19, американские композитные индексы Standard & Poor's упали на 35 %. В истории, по-моему, еще не было такого падения. Но за неделю они подросли, и падение составило уже всего 9 %. Для меня это знак того, что длительной рецессии (спада экономики − прим. ред.) не будет. Еще один маркер — это восстановление биржи. Когда упала биржа в 2001-м, еще четыре года было очень тяжело. Суть кризиса в резком падении, переходящем в длительный спуск. У нас этого нет. У нас сейчас так называемый V-образный кризис: когда идет резкое падение вниз и резкий набор высоты обратно. Это говорит о скором восстановлении. Украине сейчас помогает то, что нам обычно вменяли в минус: у нас очень мало продукт-ориентированных IT-компаний и очень много сервис-ориентированных. Фактически украинские айтишники — это на 90 % выносные цеха американских корпораций. Американская экономика восстановится, «фирма-мама» заработает через неделю — и цеха здесь тоже заработают через неделю, независимо от того, что вся остальная украинская экономика может плохо себя чувствовать еще длительное время. Почему этот кризис не такой, как предыдущие Я беру 2001 год как пример наиболее яркого кризиса из тех, которые я видел за свою историю. Кризис 2008 года другой, его создали искусственно − просто накачали финансовый пузырь. При этом кризис 2008 года развивался по тем же совершенно классическим параметрам, по которым развивался кризис 2001 года. А те макропоказатели, те маркеры, которые мы видим в экономике сейчас, принципиально отличаются от привычных нам кризисов. Нет главного элемента кризиса — разочарования инвесторов. Никто не говорит себе или окружающим: я не буду больше этим заниматься. Говорят так: как только карантин закончится — я вернусь на работу и буду делать то же самое, что делал до карантина. У нас есть клиенты, которые притормозили даже выплаты зарплат, чтобы экстренно выкупить свои акции. Раз они бросились это делать — они точно знают, что эти акции взлетят в ближайшее время. А значит, экономика восстановится. Вспомните китайское правительство: в конце февраля − начале марта оно выкупило по дешевке обрушенные акции китайских компаний. Какое странное совпадение! Только эпидемия «завелась», китайские акции упали на 35 % — и они быстро их выкупили. Я не хочу никого обвинять, говорить, что они это сами устроили. Но то, что сыграли на этом, понимая, что эти акции очень быстро вернутся, — очевидно.

Игорь Брагинский

Коронавирус — это искусственная истерия: Игорь Брагинский из NIX о пандемии и будущем IT