инвестиция – последние статьи и новости

Vogue опубликовал откровенный рассказ мировой теннисистки Серены Уильямс. MC.today публикует перевод статьи. Этим утром я и дочь Олимпия, которой в этом месяце будет пять лет, ехали получать ее новый паспорт для путешествия по Европе. Она играла с моим телефоном, где было открыто ее любимое интерактивное приложение. Механический голос спросил ее: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» Она не знала, что я прислушиваюсь. Я услышала, как она шепчет в телефон: «Я хочу быть старшей сестрой». Олимпия часто так говорит, даже когда знает, что я ее слышу. Иногда, прежде чем заснуть, она просит Бога подарить ей младшую сестренку (мальчика она не хочет!). Я – самая молодая из пяти сестер, и они – мои героини. Я поняла, что это тот момент, когда я должен внимательно прислушаться к дочери. Я никогда не хотела выбирать между теннисом и семьей. Если бы я была мужчиной, мне бы не пришлось это писать. Я бы играла и побеждала, а моя жена вынашивала бы нашего ребенка. Вполне возможно, я бы стала кем-то вроде Тома Брэди. Не поймите меня неправильно: женщиной быть классно, я наслаждалась каждой секундой, когда была беременна Олимпией. Я одна из тех, кто раздражает всех своим увлечением беременностью. На втором месяце я выиграла Открытый чемпионат Австралии 2017. Только когда мне пришлось обратиться в больницу, я перестала работать. Но в этом месяце мне исполняется 41, и у меня есть чем пожертвовать. Я вынуждена признать, что должна перестать играть в теннис. Эта тема – табу. Как только об этом заходит речь, я начинаю плакать. Думаю, единственный человек, с которым я могу это проговорить – мой психотерапевт. Никогда не любила слова «пенсия», звучит несовременно, по-моему. Я рассматриваю это как своеобразный «переход». Возможно, лучше всего для описания подойдет «эволюция». Поэтому я здесь, чтобы рассказать о своей эволюции, о том, что я покидаю теннис, чтобы заниматься другими важными для меня делами. Я не слишком афишировала это, но несколько лет назад я основала Serena Ventures, фирму венчурного капитала. А вскоре после этого у меня появилась семья, которую я теперь хочу увеличить. Но мне очень не хотелось признаваться себе или кому-то другому, что я должна покинуть теннис. Мы почти не говорили об этом с моим мужем, Алексисом, это была табуированная тема. Я не могла обсуждать это даже с родителями. Казалось, если не озвучивать мое решение, все будет как раньше. Единственный человек, с которым я смогла быть откровенной, это мой психотерапевт. Я знаю, что многие люди с нетерпением ждут выхода на пенсию. Мне тоже хотелось бы так чувствовать себя. Эшли Барти была номером один в мире, когда покинула спорт в марте, и я верю, что она действительно готова двигаться дальше. Каролин Возняцки, одна из моих лучших подруг, почувствовала облегчение, когда вышла на пенсию в 2020 году. Отдаю должное этим людям, но буду откровенна: не чувствую себя счастливой. Обычно так не говорят, но мне очень болит. Это самое тяжелое решение в моей жизни. Я не хочу завершать карьеру, но в то же время я готова к следующему этапу. Не знаю, смогу ли я просматривать этот номер журнала, зная, что это конец истории, которая началась в Комптоне, Калифорния, когда одна маленькая черная девочка просто захотела играть в теннис. Этот спорт дал мне так много: я люблю выигрывать, я люблю сражения. Я люблю развлекать зрителей. Я вспоминаю самые счастливые моменты: ожидание в коридоре в Мельбурне, выход на арену Рода Лейвера в наушниках, как я пытаюсь сконцентрироваться на игре и в то же время чувствую энергию толпы. Ночные матчи на стадионе Артура Эша во Флашинг-Медоусе (парк в Нью-Йорке). Теннис был всем для меня. Отец рассказывал, что впервые я взялась за ракетку в три года. Думаю, это произошло раньше. Сохранилось фото, где Винус везет меня в коляске по теннисному корту. Тогда мне не было и 18 месяцев. Винус всегда была стоиком и леди, а вот я никогда не умела сдерживать эмоции. В детском саду нас учили писать алфавит, и у меня получалось неидеально. Я очень злилась, плакала всю ночь. Вытирала и выводила «А» снова и снова. Тогда мама позволила мне бодрствовать, хотя сестры уже были в кроватях. Я была такой всегда. Я хочу быть идеальной. Я знаю, что добиться идеала невозможно, но я всегда стремилась приблизиться к нему. Квинтэссенция моего бытия – это ожидать от себя лучшего и доказывать, что люди ошибаются. Сколько матчей я выиграла, потому что разозлилась на что-то, или из-за тех, кто не считался со мной! Я сделала карьеру, превращая злость и негатив во что-то хорошее. Моя сестра Винус когда-то сказала, что те, кто уверяют, что ты не способна что-то сделать, поступают так, потому что сами на это не способны. Но ведь я делала. И вы тоже можете. Серена Уильямс. Фото журнала Vogue Если вы смотрели «Король Ричард», то знаете, что в детстве я была не очень ловкой в игре в теннис. Я очень расстраивалась, что не получила такие же возможности, как были у Винус. Но это было к лучшему: я работала настойчивее, неистово боролась за победы. Я ездила на турниры с Винус как спарринг-партнерша и играла, если был открытый слот. Я сопровождала ее по миру и наблюдала за ней. Когда она проигрывала, я понимала почему и убеждалась, что я не проиграю этим способом. Причина того, что я так быстро поднялась в рейтингах – я училась на ошибках Винус, а не на своих. Я будто проигрывала ее матчи тоже. Вырастая, я пыталась копировать Пита Сампраса. Я восхищалась Моникой Селеш и изучала Монику Селеш. Я смотрела, слушала, потом – атаковала. Но если бы я не была в тени Винус, я бы никогда не стала той, кто я есть. Если кто-то говорил, что я только младшая сестра – я просто взрывалась. Я начала играть с целью выиграть Открытый чемпионат США. И потом просто продолжала выигрывать. Я помню, как превзошла показатели Мартины Хингис в Большом шлеме. Затем Селеш. Потом я превзошла Билли Джин Кинг, которую очень уважаю, потому что она продвигала гендерное равенство во всех видах спорта. Затем последовало покорение таких вершин, как Крис Эверт – Мартина Навратилова. Есть люди, которые считают, что я не самая лучшая, потому что не превзошла рекорд Маргарет Корт, которая является обладательницей 24 титулов турниров Большого шлема. Эти ее достижения приходятся на время до «открытой эры». Это период, который начался в 1968 году, когда самые престижные теннисные турниры Большого шлема начали допускать теннисных профессионалов и потеряли любительский статус. Я бы соврала, сказав, что не хочу такого рекорда. На мой взгляд, у меня должно было быть больше 30 турниров Большого шлема. У меня были шансы после рождения ребенка. Я пережила кесарево сечение, вторую эмболию легочной артерии и вышла в финал турнира Большого шлема. Играла во время кормления грудью и послеродовой депрессии. Но не достигла цели. Должна была бы, могла бы. Но не нашла пути, который бы дал мне эту возможность. Но я побеждала 23 раза, и это неплохо.И сейчас, если я должна выбирать между пополнением списка достижений в теннисе и развитием моей семьи, я выберу последнее. Раньше я никогда не думала о детях. Иногда я вообще думала, стоит ли рожать в этом мире, где столько проблем. Никогда не чувствовала себя уверенно с младенцами и детьми и думала, что если когда-то и рожу ребенка, о нем будут круглосуточно заботиться няни. Сейчас у меня достаточно поддержки, но я очень много времени провожу с дочерью. Муж даже говорит, что слишком. За все пять лет Олимпия всего один раз была без меня сутки. В прошлом году я восстанавливалась после травмы подколенного сухожилия, но встречала ее из школы четыре или пять раз в неделю. Каждый раз радовалась ее улыбке, когда она выходила и видела меня. Я хочу научить свою дочь завязывать шнурки, читать, хочу рассказать, откуда появляются дети и о Боге. Так, как меня учила моя мама. Олимпия растет и постоянно меняется. В последнее время она увлеклась кулинарными шоу по выпечке. Теперь мы печем из Play-Doh (специальный пластилин для лепки), и это очень весело. Она любит игру «Пол – это лава», в которой ни в коем случае нельзя касаться пола. Мне нравится обустраивать свой тренажерный зал для игр, расставлять мои тренажеры как полосу препятствий. Все, что ей нравится – нравится и мне. Теннис мне нравился, но я чувствовала, что что-то теряю. Когда я видела, как другие дети играют, я не могла присоединиться, потому что меня ждал корт. Я только надеялась, что это окупится позже. Родители давили на меня, а сейчас многие наоборот считают, что дети должны делать то, что им хочется. Но такой подход не сделал бы из меня ту, кем я стала. Я не протестовала тогда, работала и соблюдала правила. Так же я буду подталкивать Олимпию – туда, куда ей интересно. В то же время я не хочу быть слишком суровой: все еще пытаюсь понять, как найти золотую середину. Сейчас я начинаю больше внимания уделять Serena Ventures. Всегда напоминала себе губку: ложусь спать, выжимая себя так, чтобы на следующий день впитать как можно больше новой информации. Каждое утро я с увлечением захожу в Zoom и начинаю просматривать презентации компаний, в которые мы собираемся инвестировать. Мы небольшая фирма из шести человек, рассеянных между Флоридой, где я живу большинство времени, Техасом и Калифорнией. Я начала инвестировать девять лет назад и просто влюбилась в раннюю стадию pre-seed, когда вы инвестируете только в идею, или seed, когда идея уже превратилась в продукт. Один из самых первых чеков я выписала для MasterClass. Это один из 16 «единорогов» (компаний, которые оценивают более чем в $1 млрд), которые профинансировала Serena Ventures. А еще можно упомянуть такие компании, как Tonal, Impossible Foods, Noom и Esusu. В этом году мы привлекли $111 млн внешнего финансирования от банков, частных лиц и семейных офисов. 78% компаний в нашем портфолио основаны женщинами или не белыми людьми, такими, как мы. С другой стороны, мой муж – белый, поэтому для меня важно оставаться инклюзивным для всех. Раньше Serena Ventures был исключительно женским бизнесом, но недавно у нас появился первый работник мужского пола. Несколько лет назад я была на конференции, организованной JPMorgan Chase, где я слушала разговор между Джейми Димон и Карин Сейдмэн-Бейкер, СЕО охранной компании Clear. Карин объяснила, что женщины получают менее 2% из всего венчурного капитала. Я думала, она ошиблась, обратилась к ней после выступления, но она подтвердила свои слова. Тогда я поняла, что должна начать выписывать большие чеки для женщин. Я очень благодарна женщинам, похожим на Карин, Шерил Сэндберг и других, которые были моими наставницами. Важно, когда есть те, кто верит в тебя и побуждает тебя мыслить шире и делать больше. В прошлом году я пыталась забеременеть снова. Мы с Алексисом недавно узнали от моего доктора, что я могу забеременеть, когда буду готова. Но я точно не хочу быть беременной спортсменкой. Я буду либо максимально отдавать время теннису, либо его вообще не будет в моей жизни. Этой весной я впервые за семь месяцев хотела возвратиться на корт. Я попросила консультацию у своего друга Тайгера Вудса. Я сказала, что не знаю, что делать: кажется, пора заканчивать карьеру в спорте. Но, может, и нет. Он ответил: «Дай себе пару недель. Ты не должна ничего решать. Просто ходи каждый день на корт в течение двух недель, выкладывайся по полной, и посмотришь, как будет». Я сказала: «Думаю, я могу так сделать». И не сделала. Но через месяц я попробовала. Я чувствовала себя прекрасно, доставая снова ракетку. Размышляла, играть ли на Уимблдоне, а затем на Открытом чемпионате США. Как я уже говорила, вся эта история с эволюцией далась мне непросто. Мне нравится думать, что благодаря мне женщины-спортсменки могут быть собой на корте. Могут играть агрессивно и выбрасывать в воздух сжатую в кулак руку в знак победы. Могут быть сильными и одновременно прекрасными. Могут носить что хотят, говорить что хотят, надрать кому-то зад и гордиться этим всем. Я совершила много ошибок в своей карьере. Мы учимся на ошибках, и я принимаю это. Я не совершенна и выдержала много критики. Хотелось бы думать, что у меня было тяжелое время, чтобы следующему поколению было легче. Я надеюсь, что буду ассоциироваться не только с теннисом, как, например, Билли Джин. Я бы хотела, чтобы было как-то так: Серена – это вот это и еще вот то, а также она была великолепной теннисисткой и выиграла те турниры. К сожалению, я не была готова выиграть Уимблдон в этом году. И я не знаю, буду ли готова выиграть в Нью-Йорке. Но я собираюсь попробовать, хоть и не ожидаю какого-нибудь церемониального, финального момента на корте. Хуже всего я умею прощаться. Но, пожалуйста, знайте, что я очень благодарна, больше, чем смогу когда-нибудь описать словами. Благодаря вам я одержала столько побед и трофеев. Мне будет не хватать этой версии себя – девушки, которая играла в теннис. Мне будет не хватать вас.