Лейн Грин – последние статьи и новости

Когда ребенок растет в двуязычном обществе, как это влияет на его речь? Хорошо это или плохо? Об этом в материале для 1843magazine рассуждает Лейн Грин. Бюро переводов «Профпереклад» подготовило для MC.today перевод материала. Перевод от Четырехлетний Генри иногда говорит по-английски как датчанин. Но его отец Роберт Лейн Грин убежден, что в этом есть свои преимущества. Her is a bad guy! (искаженное «Она плохой парень!» − прим. ред.) – заявляет мой сын Генри своему брату Джеку. Они смотрят диснеевскую «Русалочку», и комментарий относится к морской ведьме Урсуле. Это не первый и явно не последний такой момент. She (англ. «она» − прим. ред.) – одно из наиболее распространенных слов в английском языке, но Генри запутался в словах и выдал her (англ. «ее, ей» − прим. ред.). Ему на днях исполнилось четыре, и в этом возрасте он уже должен отличать she от her. Неужели проблема в двуязычном окружении? Учить два языка лучше с детства Моя жена – датчанка, мы познакомились и поженились в Нью-Йорке. Я изо всех сил старался выучить датский − отчасти потому, что она согласилась оставить свою родину и переехать ко мне. Мне казалось, что так будет честно, ведь я должен как-то приобщиться к ее миру. Не зная родного языка близкого тебе человека, ты не сможешь полностью проникнуть в его мысли и понять его. Все, кто учил иностранный язык уже взрослыми, знают, насколько это трудно: учебники по грамматике, карточки, проблемы произношения и постоянные «э-э-э» при попытке говорить бегло. Вырастить настоящего билингва (человек, свободно разговаривающий на двух языках – прим. ред.) с рождения куда проще. Многие родители с этим согласятся. Новая немецко-английская школа в нашем районе в Лондоне набита битком. Еще одна двуязычная (французско-английская) школа недалеко от нашего старого дома в Бруклине тоже переполнена. У родителей стратегий обычно две: либо «один родитель – один язык», либо «один язык дома, другой − за его пределами». У нас не сработал бы ни один из этих подходов, поскольку у меня есть сын от первого брака, Джек, который говорит только по-английски. И хотя моя жена говорит с Джеком на его родном языке, с Генри она общается исключительно на датском. Daddy, come heredown! (искаженное «Папа, иди сюда»). Как все двуязычные дети, Генри иногда смешивает слова или грамматику обоих языков. По-датски это звучало бы как Kom herned, но come heredown на английском звучит по-идиотски (хоть и довольно мило). Билингвы и монолингвы развиваются с одинаковой скоростью, но первые чаще делают ошибки, а в их общем словарном запасе перемешаны оба языка. Поэтому они обычно слегка отстают по лексике того языка, на котором ведутся занятия в школе. Когда такие дети попадают в школу, многие учителя, начитавшись «авторитетных» мнений врачей, не знакомых с данной темой, велят родителям говорить с ребенком только на языке «большинства». Многие родители сдаются и так и делают. Двуязычные дети умнее Сто лет назад проблему пониженного уровня IQ среди детей в семьях, где не говорили по-английски, сваливали на билингвизм. Но проблема была не в двуязычии, а в нищете, хотя исследователи, вероятно, переживали, что языковое разнообразие может помешать становлению нации. Сегодня все встало с ног на голову: ученые все чаще говорят о «преимуществах билингвов». Фея-крестная этого направления – Эллен Биалисток, исследовательница из Йоркского университета в Канаде. Она обнаружила, что у «коренных» билингвов (т. е. людей, изначально росших в двуязычной среде) когнитивные способности (мышление, пространственная ориентация, понимание, вычисление, обучение, речь и так далее – прим. ред.) проявлены ярче, чем у монолингвов. Похоже, такие преимущества – результат постоянных умственных упражнений, ведь приходится постоянно переключаться между языками и «подавлять» какой-то один из них. Согласно исследованиям Биалисток, деменция у билингвов начинается в среднем на четыре года позднее, чем у монолингвов. Другие ученые определили, что у билингвов быстрее восстанавливаются мозговые функции после инсульта. Впрочем, для родителей, которых больше тревожит жизнь ребенка в первые годы, чем в последние, есть и другой плюс. Биалисток считает, что у билингвов лучше развита исполнительная функция, т. е. способность планировать и выполнять сложные задачи. Например, ученые проводят исследование с помощью так называемого задания Саймона: предлагают нажимать кнопку слева или справа от себя, когда на экране появляется слово «левый» или «правый». Вроде бы несложно. Вот только слово «левый» возникает на правой половине экрана − и наоборот. Билингвы справляются с этим куда лучше монолингвов. Два языка будто две личности It’s an OCT-topus! («Это осьминог!») Генри показывает друзьям игрушечного осьминога, демонстрируя при этом британский акцент, достойный самой королевы. Дома он подражает американскому акценту, с которым говорим я и его сводный брат. Многие билингвы утверждают, что при разговоре на разных языках чувствуют себя совершенно разными людьми. Мы уже замечаем, как Генри инстинктивно модулирует интонации в зависимости от контекста. Каждому языку свойственен свой особый дух, и человек, говоря на другом языке, как бы становится другой личностью. Многие считают немецкий языком логики, итальянский – романтики, а английский – языком практичности. Два лингвиста начала ХХ века, Эдвард Сапир и Бенджамин Ли Ворф, предположили, что язык, на котором говорит человек, играет далеко не последнюю роль в формировании его мировоззрения. Довольно романтическое представление. Сегодня исследователи снова вытащили на свет божий идеи Сапира и Ворфа в попытке их реабилитировать. Ученые обнаружили, что говорение на другом языке может вынудить вас обратить внимание на детали, которые вы бы иначе проигнорировали – например, разные уровни формальности в языках, где есть и формальная, и неформальная форма слова «ты/вы». Русскоязычные куда быстрее различают два оттенка синего, поскольку в русском языке для них есть два отдельных слова. Это все, конечно, интересно, но едва ли относится к «мировоззрению». Объяснить, почему люди ощущают разные языки по-разному, можно куда проще. Язык, на котором говорят только дома в семье, может вызывать ощущение домашнего уюта и тепла, а язык, на котором говорят на работе, побуждает к серьезным размышлениям и деловому отношению. Другими словами, этот феномен, вероятно, касается не столько структуры самого языка (испанский, к примеру, «теплый», а английский – «серьезный»), сколько ассоциаций (латиноамериканцы, говоря на испанском, вспоминают друзей и семью и расслабляются, но при переходе на английский мысленно застегиваются на все пуговицы). Учить новый язык, будучи взрослым, – уже не то, но все еще полезно Языки, которые мы изучаем уже во взрослом возрасте и знаем неидеально (как мой датский), не обладают тем же эффектом при исследованиях. Однако они все же могут помочь нам раскрыть свое сознание для других точек зрения. Второй язык постоянно напоминает нам о том, что все люди разные, у всех нас разные знания и точки зрения, отличные от наших. Некоторые писатели специально изучали новый язык, чтобы расширить свое сознание. Среди тех, кто добился успеха работами на неродных языках, можно отметить Конрада, Набокова и Бекетта. Есть и противоположные случаи, например, Джумпа Лахири. Она состоялась как писатель на родном английском, но позднее заставляла себя писать исключительно на итальянском. Забавно, что люди в самом деле начинают мыслить иначе на языке, который выучили, когда выросли. Они могут более сознательно воспринимать сам язык, мыслить иначе, когда используют второй язык для работы. Психологи нашли, что такие люди увереннее и целенаправленнее отвечают на вопросы тестов. В одном из исследований им успешнее удавалось избегать когнитивных ловушек. Когда им задавали вопрос с очевидным неправильным ответом, они тщательнее задумывались и находили не столь явный, но правильный ответ. Вместо вывода Snoofy speaks Danish and Eng…Engl…English! («Снуфи говорит по-датски и анг… англ… английски!»). С трудом выговорив сложное сочетание согласных, Генри протягивает мне игрушечного пса, чтобы я пожелал ему спокойной ночи. У него все будет отлично. Незадолго до того, как ему исполнилось четыре, он начал говорить на двух языках, которые знает. Он уже разбирается, на каком из двух языков написаны его любимые книжки. Знает, что мама говорит по-датски, а его брат и я – по-английски. Он также достиг очередной важной вехи в своем развитии. Игрушечный песик Снуфи выступает шифром его эмоций. Снуфи устал, когда устал его маленький хозяин. Иногда Снуфи не хочет есть овощи. А сейчас Снуфи – билингв и гордится этим. «Спокойной ночи, Снуфи, – говорю я по-английски, целуя собачку в макушку, и добавляю по-датски: – God nat, Snoofy». Генри расплывается в счастливой улыбке. Перевод от