Андрей Лучников

В два часа ночи на окраине Киевской области у заброшенного моста остановилась красная иномарка. Из нее вышли три человека в камуфляже и с походными рюкзаками, быстро перебрались через импровизированный редут из металлоконструкций и колючей проволоки и скрылись в темноте. За мостом начинается «тридцатка» – Чернобыльская зона отчуждения, вход в которую закрыт для посторонних и которая круглосуточно охраняется полицией и пограничниками. За нарушение границ Зоны – административный штраф, за вынос предметов из запретного места – тюремный срок. Путешественникам повезло: в этот раз мост никто не охранял, их не ждала засада в темноте, и они беспрепятственно проникли внутрь. Одного из этой тройки – бородача с парой выбитых зубов – зовут Николя. Он появился на свет 26 апреля 1987 года – ровно через год после аварии на Чернобыльской АЭС. Сегодня ему 32, он называет себя «поехавший» в честь героя своего любимого фильма «Зеленый слоник» и неделями может пропадать в Зоне отчуждения. Вернувшись из одного нелегального похода, Николя пару дней переводит дух, отстирывает одежду от радиоактивной пыли и возвращается в Зону – место, которое манит его как магнит. Сколько стоит нелегальная экскурсия в Зону Поход, в который мы идем вместе с Николя и его девушкой, – 22-ой на его счету. Каждый из этих походов – от 5-6 дней до двух недель. В одни он ходил «соло», в другие – с друзьями, в третьих выступал в роли экскурсовода для нелегальных туристов. Мы с Николя бывшие соседи и хорошие приятели, денег он с меня не берет, но по договоренности я оплачиваю проезд и наш провиант на неделю – суммарно это около 5 тыс. грн. Туристы, которые нанимают Николя в качестве проводника, помимо накладных расходов еще оплачивают его услуги – в среднем $100-200 c человека. За эти деньги они не получают никаких гарантий – если сталкеров накрывает полиция, то поход заканчивается. Большинство туристов просят сводить их в Припять и на «дугу» – радиолокационную станцию высотой под 150 метров. Многие даже залезают на нее. Это относительно безопасно, но эксцессы все же случаются. Недавно при попытке забраться на «дугу» погиб белорусский сталкер Дмитрий Шкиндер. По слухам, при этом он был сильно пьян. Настоящие неприятности с «нелегалами» случаются довольно редко, и если это и происходит, то в основном из-за неумеренного употребления алкоголя и наркотических веществ. Известный сталкер Максим Алексашин однажды, изрядно приняв на грудь, уснул в сильный мороз, не одевшись как следует. В итоге он отморозил себе все пальцы на ногах. От смерти его спасли встреченные неподалеку браконьеры. Они посадили бедолагу в свою машину, отвезли в ближайшую больницу. Там Максиму ампутировали все десять пальцев на ногах. В Зону отчуждения он после этого ходить не перестал, но теперь делает это значительно аккуратнее. Но сейчас мы не думаем о неприятностях – идем настолько скоро, насколько позволяет шаг. Наша цель – поскорее удалиться от моста, где может скрываться засада. Вскоре появляется первый полицейский КПП. Где-то за полкилометра от него мы сворачиваем в заброшенную деревню и в кромешной темноте продираемся через деревья, выросшие посреди некогда оживленной дороги. На этой же развилке Николя выкладывает на экране смартфона «дорожку» из белого порошка – как он говорит, биоактивную добавку. Сразу после этого он с заметным ускорением убегает вперед. «Принял дозу православия», – шутит Николя. Мои «наркотики» в этом походе – «быстрые» углеводы в виде «Сникерсов» и орехов. Где и как живут в Зоне сталкеры и нелегальные туристы Наш маршрут пролегает вдалеке от Припяти: для меня главная цель похода – освободить голову и отдохнуть от напряженной работы, для Николя – возможность побывать в новых селах. К пяти часам утра начинает светать, вскоре по дороге, где мы идем, начнут ездить машины – полицейские патрули, лесники и обслуживающий персонал Зоны отчуждения. Всем им лучше не попадаться на глаза. Но мы уже на месте – в заброшенной деревне Лубянка. Там мы находим первую «вписку» – «польскую хату». Ее обустроили польские «неформалы», которые «поехали» на теме Зоны отчуждения не меньше, чем Николя. На входе – приветственная табличка на трех языках, просьба оставлять после себя чистоту и порядок, журнал, в котором отмечаются новоприбывшие, две кровати с видавшими виды, но все еще целыми матрасами, кухонный стол, затянутый пищевой пленкой, и несколько все еще крепких стульев. Комната украшена гобеленами, а все документы и фотографии прежних жильцов аккуратно сложены на полочке. На досуге я листаю военный билет и наградные книжки сперва отца – ветерана Второй мировой войны, а потом и сына – отслужив в армии, он устроился на работу трактористом в родном колхозе. У опытных сталкеров такие «вписки» есть практически в каждом селе. В Припяти обустроенных квартир десятки. Зачем ставить палатку посреди кишащего зверьем леса либо ночевать в руинах, если можно уютно устроиться под крышей и на кровати? Чтобы найти их, неопытному туристу придется потратить не один час, заглядывая в каждую сельскую хату или в каждую из квартир припятских многоэтажек. Дозиметра у Николя нет – он уверен, что непродолжительное пребывание в месте с повышенной радиацией не вредно для здоровья. Фильтр для воды он также не использует, предпочитая «нефильтрат» – сырую воду из окрестных озер, рек и колодцев. Я не разделяю его энтузиазма и в обязательном порядке замеряю фон по пути нашего следования, в домах и в дровах, которые нас согревают морозными апрельскими ночами. Максимальный уровень радиации, который показал дозиметр, – 25 микрорентген в час при допустимой норме в 20. Всю питьевую воду я в обязательном порядке «прогоняю» через походную вариацию «Аквафора», а если она не проточная, то еще и кипячу. Зато смартфоном Николя пользуется регулярно, сверяя свой путь с топографической картой, работающей в офлайне. Порой нам приходится срезать по несколько километров через лес, и там стрелка навигатора – единственный ориентир. У меня смартфон в эти дни под запретом – интернет принудительно выключен. Первые сутки рука автоматически тянется проверить непрочитанные сообщения, но потом сознание успокаивается. Единственным развлечением на эти дни кроме разговора становится книга «Покорение Южного полюса. Гонка лидеров». Туристы приезжают на нелегальные экскурсии со всего мира Через три дня после планируемого возвращения в Киев Николя отправится в новый поход. Ему «подогнали» партию то ли словаков, то ли венгров, которые в поисках острых ощущений хотят нелегально отправиться в Припять. С них он возьмет 400 евро (по сто с человека) плюс оплату всех накладных расходов. После них есть еще один клиент – на этот раз одиночка. Такса Николя средняя по рынку, есть те, кто берут дороже, например, автор многочисленных книг про Зону отчуждения Кирилл В. Туристы находят проводников через сарафанное радио и на тематических форумах. Зона отчуждения уже давно стала местом нелегального паломничества людей со всего мира. Клиенты Николя из разных стран. В основном это ближнее зарубежье – Восточная Европа, Россия и Беларусь. Друзья Николя, такие же нелегальные проводники, часто водят туристов из Великобритании и США. Однажды они умудрились доехать до Припяти на мотоцикле. Правда, на обратном пути их всех же поймали на блокпосту. Для россиян Николя делает приглашение, чтобы тех пропустили в Украину – за это он берет $100. Однажды их вместе с россиянином поймала полиция – после нескольких часов допроса с участием СБУ их все же отпустили, предварительно сократив россиянину срок пребывания в Украине с 90 до трех дней. Сразу после освобождения они нелегально зашли в Зону во второй раз, но на этот раз обошлось без происшествий. На вопрос, зачем ходить нелегально, если можно купить легальную экскурсию, в том числе и индивидуальную, Николя пожимает плечами: «У меня дешевле и уж точно веселее». Какие звери живут в Зоне отчуждения Следующая наша остановка – через 25 километров, половину из которых мы идем через лес. Каждый квадратный метр истоптан следами копыт – там обитают волки, кабаны, лоси, косули, олени, лисы, рыси и даже одичавшие коровы. Двух таких мы встретили в одном из заброшенных сел, но те убежали, едва завидев посторонних. А еще каждые пару десятков метров нам встречаются кучи экскрементов – их количество наводит на мысль, что мы сейчас в одном из немногих мест земного шара, где дикая природа отвоевала свое. Где-то посередине пути мы находим огромные оленьи рога в прекрасном состоянии – их и найденный там же огромный самовар Николя прячет в соседней деревне. «Потом придумаю, что с ними делать», – говорит он. В следующей деревне у Николя «личный дом». С работающей печкой, кроватями, столом, стульями, черепами на стенах и советскими картами Римской империи. В соседней комнате лежит скелет косули – он его нашел неподалеку от дома и притащил как элемент декора. Мебель и антураж для дома Николя собирал по всему селу – из одной хаты притащил кровать, из другой – стол и стулья, из третьей – карты на стены. Гуляя по Зоне, он собирает и относит «к себе домой» черепа и рога животных, а также сохранившуюся домашнюю утварь. В соседнем дворе есть огромная и почти нетронутая поленница, а в ста метрах – речушка с проточной водой. «Дом моей мечты», – с гордостью заявляет мой попутчик. Встреча с полицией и чем она закончилась На следующее утро у нас большие планы – приготовление двух кило шашлыка, который мы замариновали еще в Киеве и тащили на себе все время. Но это утро едва не становится для нас финальным днем похода. «Братуха, подъем», – раздается зычный голос. После этого следует ощутимый толчок в ногу. «Николя, пошел к черту», – сквозь сон бормочу я, но на всякий случай вполглаза проверяю, что происходит. Выясняется, что у нас гости. Рослый полицейский в сопровождении двух охотничьих собак явно радуется встрече. А вот мы не очень. «Показывайте рюкзаки», – следует команда. Не найдя в них ничего нелегального и убедившись, что наши документы в порядке, полицейский смягчается, и мы начинаем общаться на общие темы. Без агрессии, злости – все прекрасно понимают роль каждого в этой истории. Одни отправились на нелегальную экскурсию, второй же делает свою работу. Спустя 15 минут уговоров нам удается убедить полицейского продолжить свой обход без нас. «Мы перли эти шашлыки почти 50 км», – аргументируем мы нежелание ехать в участок. «Ладно, я вас не видел, но осторожнее тут, особенно с огнем», – на прощание бросает тот, возвращая документы, и растворяется в лесу. К полицейским в Зоне сталкеры относятся по-разному. К одним, тем, которые профессионально делают свою работу, – с уважением, к другим, которые хамят и пытаются отобрать личные вещи, – с презрением. Однажды товарища Николя на протяжении часа пытался наставить «на пусть истинный» новенький подполковник. «Волки, кабаны, лоси, куда ты лезешь?!» – кричал он на сталкера. Тот лишь с ухмылкой смотрел на него. «Какой у тебя поход, первый, небось», – не унимался полицейский. «38-ой», – наконец-то вымолвил «нелегал». «Идиот!», – парировал полицейский, хлопая дверью. «Причем клинический», – с гордостью резюмировал сталкер. Бурная радость через 15 минут сменяется разочарованием. В суматохе мы забыли попросить его вернуть ножи: зайдя в дом, полицейский сразу забрал два походных ножа – во избежание ненужных эксцессов. И сейчас он скрылся в неизвестном направлении, «забыв» нам их отдать. Что ж, за все надо платить, и следующие четыре дня мы нарезаем продукты чудом найденным в рюкзаке кухонным ножом с зубчиками, который скорее пилит, чем режет. Шашлыки мы таки готовим, нанизав мясо на найденные в той же хате металлические прутья (тщательно нами вычищенные, прокаленные на огне и измеренные дозиметром перед использованием). Тайники сталкеров Перед тем как двинуться дальше, мы собираем небольшой продовольственный набор и идем навестить бабу Олю – местную жительницу, которая вернулась в родные края доживать свой век. Каждый сталкер старается навестить старушку и занести ей какой-то еды: свежими продуктами в Зоне отчуждения не очень-то и разживешься. Бабы Оли на месте нет – дверь закрыта на два замка, следов вокруг хаты не видно. «Преставилась старушка. А может, забрали родственники на большую землю», – предполагает Николя. Пакет с едой для бабы Оли он прячет на чердаке соседнего дома. «Заберем на обратном пути. Зачем с собой тащить лишнюю тяжесть?» – поясняет свои действия Николя. Такие «нычки» есть у каждого «нелегала» – в них хранятся продукты, которые долго не портятся. Однажды сталкеры легально заехали в Зону отчуждения на машине в поминальные дни (у одного из них там похоронен родственник) и завезли в Зону три ящика пива. После, когда они пришли туда уже нелегально, их ждал приятный сюрприз. По пути к следующему селу Николя показывает местную достопримечательность. На сельском клубе кто-то ножом выцарапал надпись «Гей-клуб “Горбатый Полищук”», а сам клуб обклеил непристойными фотографиями. О мотивах исполнителя можно только догадываться. Сколько можно заработать на таких экскурсиях Экскурсии туристов за деньги для Николя – не системный бизнес. Он подрабатывает этим в перерывах между основной работой электриком. Недавно он перебрался в Польшу и большую часть времени проводит там, работая на стройке. Его девушка – копирайтер, для нее длинные отлучки тоже вполне допустимы. Спустя пять дней после старта мы собираемся обратно. Николя повредил связку на ноге и финальный 15-километровый ночной рывок воспринимает без энтузиазма. При помощи банковской карты он соскребает остатки белого порошка со стенок пластикового пакетика на православную икону. «Вот это православие!» – довольно изрекает он в конце процесса. Обратная дорога занимает чуть больше трех часов. Сразу же после моста нас ждет все та же красная иномарка и улыбающийся водитель. Он рад за нас и за то, что все прошло без происшествий. Прибыл в Киев, мы коротко прощаемся с Николя. «Спасибо, брат!» – «И тебе спасибо». Меня ждет рабочая неделя, а мой попутчик спустя несколько дней вернется в ставшие родными края. Он подсел на Зону круче, чем на любой наркотик.

Андрей Лучников

$200 за нелегальную экскурсию под Чернобыль. Как мы провели неделю в зоне отчуждения