Нина Мищенко: «Если украинцы за границей кажутся неприветливыми, это не потому, что они неблагодарны». Перевод Independent.ie

Нина Мищенко и ее 12-летний сын Андрей в конце февраля были вынуждены уехать из Киева в Ирландию. Сейчас они живут в отеле Citywest вместе с другими украинскими беженцами.

LVIV, UKRAINE - March 12, 2022: Humanitarian catastrophe during at war in Ukraine. Millions of refugees from the war-torn territories are flees to Europe. Mother and Child Room at Lviv Railway Station

Нина Мищенко с сыном Андреем

Нина ведет украинский дневник в ирландском издании Independent.ie. Она поделилась мыслями по поводу того, что переживает сейчас. Редакция MC.today публикует пересказ материала.

Каждое утро в этой стране начинается так: я читаю утренние новости из Украины и спрашиваю «Как ты?» родных и друзей, что сейчас там.

Летом казалось, что в Киеве уже неопасно. Многие вернулись из Европы. Мой сын тоже очень хотел домой в сентябре, потому что тогда приехал его хороший друг. Но последние несколько недель были очень тяжелыми: возобновились активные обстрелы города.

Украинцы иногда могут выглядеть грустными или неприветливыми. Но помните, что все мы очень травмированы войной. Мы находимся в постоянном стрессе, потому что боимся за близких. Особенно сейчас, когда россия разрушает нашу энергетическую инфраструктуру.

Наши родные и друзья живут часами без света, воды и тепла. Это происходит не только в моем родном Киеве, но и по всей Украине, даже там, где раньше обстрелы были менее интенсивными.

Украинский министр призвал выехавших за границу не возвращаться хотя бы до весны, потому что ситуация обострилась. Андрей очень переживал, когда был обстрел, потому что весь вечер не мог дозвониться другу в Украину.

Успокоился только, когда узнал, что тот уехал с семьей в дом в горах, где должно быть тепло, электричество и интернет.

Мне сложно представить, как это: жить без света, воды и тепла в Киеве, где находятся 5 млн человек. Но украинцы не сдаются.

Друзья шутят, что стали больше читать при свечах. В соцсетях показывают солнечные лампы, которые только что приобрели и рекомендуют портативные газовые плиты. Люди подстраивают графики жизни так, чтобы успеть зарядить телефоны, приготовить еду и принять душ, когда дадут свет. 

Музеи приглашают на выставки со свечами, а рестораны – на романтические вечера в полумраке. Украинцы смелые: и те, кто на фронте, и те, кто сейчас в тылу.

Я все еще не чувствую себя здесь в полной безопасности. Мой психотерапевт как-то сказал, что мы можем недооценивать, как влияет травма на наше тело.

Чувствовать себя в безопасности во время войны практически невозможно. Даже если я нахожусь за границей, меня косвенно травмируют события, о которых я читаю в новостях, или фотографии и видео с горячих точек.

Невозможно не думать о страданиях людей, живших в оккупации. Мне повезло: никто из близких моих друзей не пострадал и не погиб. Но я все время вижу в социальных сетях сообщения о смерти людей, которых я знаю.

Что я чувствую сейчас? Полное бессилие, невероятный стыд за то, что я в безопасности. Многие мои украинские друзья тревожатся, им страшно, очень трудно делиться тем, что они видят вокруг.

А у нас, беженцев, нет ощущения дома: мы покинули наш дом в Украине, но не чувствуем себя дома здесь, часто из-за нестабильности с жильем и работой.

Когда вы видите неулыбающихся украинцев, это не потому, что они злые, недовольные или неблагодарные. Просто психологические травмы трудно увидеть, в отличие от физических.