скульптура

Секреты глобального арт-рынка, где «победитель получает все». Скульптура «Кролик» авторства Джеффа Кунса (1955 г. р.) на выставке аукциона Christie’s 2019 г. в Нью-Йорке. Скульптура была продана за $91,1 млн. Фото: Getty Images 15 мая 2019 года скульптура Джеффа Кунса, созданная в 1986 году, была продана с аукциона Christie’s за $91,1 млн. Это новый рекорд среди работ ныне живущих авторов. Скульптура выполнена в виде большого серебристо-зеркального кролика. Ее приобрел арт-дилер Роберт Мнучин, бывший партнер Goldman Sachs, основатель галереи Mnuchin Gallery на Манхэттене и отец министра финансов Стивена Мнучина, от имени анонимного покупателя. Компания «Профпереклад» подготовила перевод материала. Перевод от Продажа Кунса, может, и установила новый рекорд, но цены с пятью, шестью или даже семью нулями вовсе не редкость для мира искусства. В сентябре на аукционе Sotheby’s в Гонконге ушла с молотка пара картин покойного китайско-французского художника Чжао Уцзи ($65,1 и $11,5 млн). В 2017 году на аукционе Christie’s был продан «Спаситель мира», работа Леонардо да Винчи, считавшаяся утраченной. Цена картины составила $450 млн, что сделало данный лот самым дорогим предметом искусства в истории. В 2018-м объем продаж на мировом арт-рынке (включая продажи в галереях, на выставках и аукционах) составил $67,4 млрд – на 6% больше, чем в предыдущем году (данные ежегодного отчета Art Basel and UBS). Продажи, удостоившиеся кричащих заголовков (как та же скульптура Кунса), становятся обыденностью и в то же время являются аномалией для мира искусства. Стоимость накручивается небольшой группой богатых коллекционеров. Они готовы платить астрономические суммы за работы горстки художников, представленных таким же незначительным количеством VIP-галерей. Тем временем цены на работы большинства живых мастеров никогда не достигнут шести- или семизначных цифр. Галереи, где они выставлены, вынужденно отступают на задворки арт-рынка. Почему искусство стоит так дорого Если кратко: высоких цен удостаиваются единицы. Мало кто из живых художников может похвастать богатством и известностью тех же Кунса, Дэмиена Хёрста и Яёи Кусамы. Большинству не достается ни того, ни другого. Чтобы пробиться на рынок, художнику сначала нужно найти галерею, которая согласится его представлять, а это куда сложнее, чем кажется. Генри Нойендорф, младший редактор портала Artnet News, рассказал, что владельцы галерей часто посещают выставки выпускников художественных школ. Новые шедевры порой находятся среди дипломных работ новоявленных магистров изящных искусств. «Эти выставки – первая арена, первая дверка для юных дарований, чтобы выйти на рынок», – пояснил он. Получить диплом магистра изящных искусств стоит недешево. В 2014 году плата за обучение в 10 наиболее влиятельных магистерских программах составляла в среднем $38 тыс. в год. Это значит, что студенту нужно потратить порядка $100 тыс., чтобы получить степень. Некоторые галеристы ищут разнообразия за пределами художественных школ. Тем не менее мир искусства далек от этнического и культурного многообразия, особенно в верхних эшелонах. Исследование сообщества художников BFAMFAPhD в 2014 году показало, что 77,6% художников, зарабатывающих своими работами, – белые (как, собственно, 80% всех выпускников художественных школ). На аукционе Christie’s была продана первая картина, нарисованная компьютером. Портрет Эдмонда Белами ушел за $432,5 тыс. Фото: Art collective Obvious Если художнику удается выделиться на выставке выпускников или где-то еще, его работы, возможно, выставят на групповых выставках вместе с другими начинающими мастерами. Если работы будут хорошо продаваться, ему могут устроить именную выставку в галерее. И если такая выставка пройдет удачно – что ж, это уже взлет. По словам Нойендорфа, работы начинающих художников оцениваются по размерам и материалам. Большая картина может стоить от $10 тыс. до $15 тыс.; работы на холсте ценятся выше работ на бумаге, а те в свою очередь стоят дороже печатных копий. Если художника представляет известная галерея вроде David Zwirner или Hauser & Wirth, вы платите и за престиж арт-дилера, даже если художник пока относительно неизвестен. Независимо от известности художника или галереи, дилеры обычно берут 50% от суммы продаж. Однако мелкие галереи все чаще не выдерживают конкуренции. Это тоже влияет на возможности художников (и их дилеров) заработать. Судя по отчету UBS and Art Basel за 2018 год, в 2017-м закрылось больше галерей, чем открылось. Тем временем крупные галереи открывают новые филиалы на стремительно расширяющемся глобальном рынке. Любой уважающий себя дилер просто обязан посещать международные арт-ярмарки вроде Armory Show и Art Basel. Улав Велтуис, профессор Амстердамского университета, изучающий социологию в мире искусства, списывает закрытие мелких галерей на расширение арт-ярмарок. В своей колонке для New York Times Велтуис писал, что выставиться на таких ярмарках может стоить от $50 тыс. до $100 тыс. долларов за стенд. Это не дает мелким галереям заработать. Но поскольку богатые коллекционеры все чаще предпочитают приобретать предметы искусства именно на ярмарках, у галерей нет выбора. Им приходится участвовать в этих мероприятиях. Мелкие галереи склонны представлять начинающих художников. При этом и дилеры, и представляемые ими художники снова теряют преимущество. «Проблема в том, что спрос на искусство неравномерно распределяется между всеми живыми художниками, – пояснил Велтуис. – Популярность приобретает от силы горстка мастеров, и цены на их работы начинают повышаться, поскольку за их творчество уже идет борьба среди поклонников». «На арт-рынке функционирует механизм согласовательного маркетинга, – пишет далее Велтуис. – Поэтому люди прежде всего смотрят на маркеры качества. К таким маркерам может относиться мнение важного куратора о каком-либо художнике; есть ли у мастера выставки в музеях; покупают ли влиятельные коллекционеры его работы. И поскольку все обращают внимание на одни и те же маркеры, в какой-то момент они начинают сходиться во мнениях по поводу самых востребованных художников». Другими словами, работы одного мастера могут продаваться за миллионы долларов, потому что в арт-сообществе уже договорились о том, что эти работы будут продаваться за миллионы. А поскольку искусство является «рынком уникальных предметов», оно сопровождается ощущением того, что это редкие, штучные работы. Даже несмотря на то, что художники вроде Джеффа Кунса и Дэмиена Хёрста клепают арт-объекты в промышленных масштабах. «ПРОБЛЕМА В ТОМ, ЧТО СПРОС НА ИСКУССТВО НЕРАВНОМЕРНО РАСПРЕДЕЛЯЕТСЯ МЕЖДУ ВСЕМИ ЖИВЫМИ ХУДОЖНИКАМИ. ПОПУЛЯРНОСТЬ ПРИОБРЕТАЕТ ОТ СИЛЫ ГОРСТКА МАСТЕРОВ, И ЦЕНЫ НА ИХ РАБОТЫ НАЧИНАЮТ ПОВЫШАТЬСЯ», — ГОВОРИТ УЛАВ ВЕЛТУИС. В мире насчитывается всего лишь 0,2% художников, работы которых продаются за более чем $10 млн. Однако в 2017 году 32% из $63 млрд оборота на арт-рынке приходятся как раз на такие работы. Анализ, проведенный порталом Artnet, показал, что за первое полугодие 2017 года работы 25% от общего числа художников в мире составили почти половину аукционных продаж современного искусства. И среди них – только три женщины. «Это и впрямь хороший пример рынка, где победитель получает все. Прибыль здесь распределяется очень и очень неравномерно, – говорит Велтуис. – В принципе это не проблема как таковая». Тем не менее галереи в среднем сегменте рынка едва сводят концы с концами. Если многим придется закрыться, это плохо повлияет на экологию мира искусства. Надо придумать способы как-то распределять прибыль, чтобы ее получали не только топовые галереи, но и более мелкие. Кто покупает предметы искусства? Супербогачи Продажа «Спасителя мира» в 2017 году вызвала оживленные дискуссии о роли денег в мире искусства. Кто-то даже раскрутил теорию заговора #Resistance-y о «темных деньгах» и президентских выборах 2016 года. Джорджина Адам, эксперт по арт-рынку и автор книги Dark Side ofthe Boom: The Excesses of the Art Market in the 21st Century («Темная сторона шумихи: Перегибы арт-рынка в XXI веке») в своем интервью Financial Times в 2017 году пояснила, как одна-единственная картина может стоить больше денег, чем многие люди видели за всю свою жизнь. По ее словам, сегодня очень богатые люди владеют ошеломительными суммами. Владелец галереи, давший интервью для ее книги, объяснил это так: если у человека есть $10 млрд чистыми и он решает инвестировать 10% этой суммы в искусство, он может накупить картин и скульптур на целый миллиард долларов. Сегодня количество коллекционеров изрядно выросло, и они куда богаче, чем их предшественники. Либерализация экономики в некоторых странах, включая Китай, Индию и несколько стран Восточной Европы, привела к взрывному росту коллекционирования предметов искусства за пределами США и Западной Европы. Не отстают и страны Персидского залива. В результате этого рынок стремительно расширился и превратился в «глобальную индустрию, скрепленную роскошью, модой и звездами. Это привлекло невероятно богатых покупателей, между которыми развернулась жесточайшая битва за обладание работами брендовых мастеров» (цитата писательницы Рейчел Ветцлер). Разумеется, искусство – не только предмет роскоши. Оно может стать инвестицией. Если грамотно вложить средства, купленные шедевры позднее могут значительно вырасти в цене. Возьмем, к примеру, арт-коллекционера и инвестора Роберта Скалла. В 1973 году он выставил на аукцион предметы из своей обширной коллекции. Большинство лотов продались куда дороже, чем стоили изначально. Одна картина Роберта Раушенберга, купленная Скаллом за $900 в 1958 году, ушла за $85 тыс. долларов. В 2018 году вышел документальный фильм «Цена вещей» (Тhe Price of Everything) о роли денег в мире искусства. В нем подробно рассказывается история Скалла и его аукционов. Арт-историк Барбара Роуз, писавшая об аукционе для журнала New York, назвала его «поворотным моментом» в мире искусства. Ее статья, к слову, называлась «Прибыль без чести». «Мне странно видеть, что произведения искусства выставляются на продажу как куски мяса, – говорит Роуз в фильме. – Помню, Раушенберг присутствовал на аукционе и буквально рвал и метал, потому что сами художники ничего с этого не получают… И люди внезапно поняли: можно неплохо заработать, если купить задешево и продать подороже». Финансовый кризис 2008 года стал настоящим подарком для богатых коллекционеров. Они за бесценок скупали работы, выставленные на продажу внезапно обнищавшими знакомыми. Миллиардер Митчелл Рейлс и его жена Эмили добавили к своей коллекции около 50 работ в 2009 году, и большинство лотов было приобретено по абсурдно низким ценам (данные Вloomberg). Сегодня коллекция семьи Рейлсов стоит более $1 млрд. «Те, кто активно скупался в то время, сегодня очень довольны, – сказал арт-консультант Сэнди Хеллер. – Без финансового кризиса у них не было бы таких блестящих возможностей». Продажа на аукционах не всегда выгодна художникам – по крайней мере с финансовой точки зрения. Джефф Кунс больше не получит ни гроша от рекордной продажи своей скульптуры на аукционе Christie’s, в отличие от предыдущего владельца этого шедевра. На самом деле финальное предложение составляло $80 млн. Однако сверх этого аукционный дом получил $11,1 млн комиссионных за свои услуги. Сумма комиссии прибавляется к стоимости лота, поэтому считается, что скульптуру продали за $91,1 млн. За полгода до продажи Кунса картина Дэвида Хокни «Портрет художника (Бассейн с двумя фигурами)» ушла с молотка за $90,3 млн долларов. На тот момент это была наивысшая цена, уплаченная за работу ныне живущего художника. Как и в случае со скульптурой Кунса, аукционная стоимость картины составила $80 млн. Разница цен на эти две работы была результатом повышения комиссионных аукционного дома Christie’s. Если произведение искусства стоит так много, оно является предметом роскоши, капиталовложением, а в некоторых случаях и способом уклонения от уплаты налогов. До недавних пор коллекционеры пользовались лазейкой в налоговом кодексе под названием «равноценный обмен». Она позволяла им отсрочить налог на прибыль от некоторых продаж, если прибыль, полученная от таких продаж, была вложена в аналогичный товар. В случае с продажами предметов искусства это означало, что коллекционер, купивший картину за определенную сумму (допустим, за $1 млн) и продавший ее за $5 млн через несколько лет, может не платить налог на прибыль от реализации – надо всего лишь инвестировать $4 млн в покупку другого произведения искусства. (Налоговый законопроект от Республиканской партии отменил эту привилегию для арт-коллекционеров, хотя застройщики по-прежнему могут ею пользоваться.) Ассистентка в галерее рассматривает картину турецкой художницы Фахронисы Зейд «К небесам», проданную за 992 750 фунтов на выставке Sotheby’s Middle Eastern Art Week в Лондоне в апреле 2017 г. Фото: Anadolu Agency/Getty Images Коллекционерам также предоставляются налоговые льготы, если они дарят предметы из своей коллекции музеям. Вот здесь принцип «купи дешево – подари задорого» и впрямь очень выгоден. При расчете благотворительных взносов, которые вычитаются из налога, учитывается текущая стоимость предмета искусства, а не сумма, уплаченная за него коллекционером. Дженнифер Блей Стокман, бывший директор музея Гуггенхайма и одна из продюсеров фильма «Цена вещей», рассказала мне, что галереи часто требуют от коллекционеров, приобретших новые произведения выдающихся художников, время от времени выставлять их для публики. «Во многих галереях появилось новое обязательное правило: они не продадут шедевр частному коллекционеру, пока он либо не купит еще один в подарок музею, либо не пообещает, что когда-нибудь подарит купленное музею», – пояснила Стокман. Такие договоренности не являются юридически обязательными, но те коллекционеры, которые хотят остаться на хорошем счету у галерей, обычно держат слово. Работы художников необязательно должны в итоге оказаться в государственных музеях, чтобы публика могла полюбоваться ими. За последние лет десять некоторые особо обеспеченные коллекционеры открыли частные музеи, чтобы хвататься приобретенными шедеврами. Государственные музеи обычно ограничены в бюджете для покупки произведений искусства (к примеру, бюджет Лувра на 2016 год составил всего 7,3 млн евро). У коллекционеров таких проблем нет. Они могут купить практически любую работу для частного музея, если у них на это есть деньги. А поскольку эти музеи предположительно открыты для публики, им полагается множество налоговых льгот. «Богачи покупают предметы искусства, – писала Джули Баумгарднер в редакционной статье для Artsy. – А супербогачи открывают музеи». Когда предмет искусства продается за миллионы, что получает художник? Грубо говоря, художники получают деньги только при продаже своих работ на первичном рынке – то есть когда коллекционер приобретает их в галерее или напрямую у художника (что случается куда реже). При продаже с аукциона художник не получает вообще ничего. Художники годами пытались исправить этот недочет, требуя выплат роялти от продажи работ на вторичном рынке. Многие писатели ведь получают роялти от продажи книг всю свою жизнь. Однако едва художник продает свою работу коллекционеру, с этого момента деньги от последующей ее продажи идут исключительно коллекционеру (или же аукционному дому). В 2011 году коалиция художников, включая Чака Клоуза и Лэдди Джона Дилла, подали групповые иски против Sotheby’s, Christie’s и eBay. Они утверждали, что eBay и аукционные дома нарушили закон Калифорнии о выплате процентных отчислений от цены перепродажи. В нем сказано, что жители штата Калифорния, продающие предметы искусства в любом другом штате, а также любой художник, продающий свои работы в Калифорнии, имеет право на 5% от цены любой последующей перепродажи своих работ, если такая цена превысила $1 тыс. Впрочем, федеральный апелляционный суд принял сторону продавцов, а не художников. Даже если художники не получают денег от таких продаж, иногда им удается добиться некоторых других привилегий. «Художникам есть польза, если их работы хорошо продадутся с аукциона, – поясняет Стокман, – поскольку изначальная цена на них сразу взлетает. Тем не менее при продаже произведений искусства на аукционе или вторичном рынке художник не получает денег. Это очень расстраивает многих мастеров». Искусство для всех остальных Все эти факторы составляют весьма непривлекательную картину. Доступ к искусству все чаще имеют исключительно очень богатые люди. Богатея, коллекционеры платят все больше денег за работы, созданные небольшим количеством живых мастеров. При этом начинающие художники и галереи остаются практически ни с чем. И тогда возникает вопрос – а кто вообще может быть художником? Художественное образование стоит больших денег. Наличие диплома магистра изящных искусств вовсе не гарантирует финансовый успех при таком количестве конкурентов. В 2014 г. статуя Джеффа Кунса «Попай» была куплена миллиардером и владельцем казино Стивом Винном за $28 млн. Фото: Emmanual Dunand/AFP/Getty Images Есть, конечно, некоторое противодействие подобной концентрации рынка в верхних эшелонах. Дескать, с чего это искусство недоступно обычным людям? Эмили Каплан, вице-президент по продажам предметов искусства послевоенного и современного периодов в аукционном доме Christie’s, рассказала мне, что дневные торги в аукционном доме открыты для всех. И на них часто выставляют работы, стоящие куда меньше, чем об этом кричат заголовки в прессе. «Имя Christie’s может казаться недостижимым для многих людей, но большинство наших лотов уходят по гораздо меньшим ценам, чем заявлено в новостях, – говорит Каплан. – В течение календарного года мы проводим множество торгов в разных местах. Мы выставляем много лотов, относящихся к послевоенному периоду или современному искусству. Они могут уходить за пару сотен или несколько тысяч долларов. Ценовой диапазон гораздо больше, чем думают люди». Еще одной альтернативой для желающих приобрести предметы искусства, но не обладающих миллионами долларов, являются недорогие арт-ярмарки, где можно купить картину или статуэтку за несколько тысяч долларов. Например, арт-ярмарка Superfine, основанная в 2015 году. В ее описании сказано, что она «несет искусство в массы». Ее соучредители Джеймс Миилле и Алекс Митоу утверждают, что эта ярмарка стала их ответом на раздутые цены арт-рынка «для своих». «Мы увидели разрыв на рынке искусства – между художниками и галереями с изумительными работами, которые нужно продать ради выживания, и людьми, которые любят искусство и могли бы что-нибудь купить, если бы не чувствовали себя далекими от этих игр для миллионеров, – поведал мне Митоу в письме. – Большинство транзакций на арт-рынке на самом деле не доходят до порога в $5 тыс. Именно это мы и пытаемся донести до людей: что есть настоящие работы настоящих живых мастеров со стабильной карьерой. Это необязательно должны быть какие-нибудь нонконформисты и суперзвезды, чьи рекордные гонорары недоступны среднестатистическому художнику, даже если они одинаково искусны». Помимо проведения ярмарок в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Майами и Вашингтоне, Superfine продает работы в интернете. И, разумеется, берет с артистов или галерей фиксированные комиссионные за выставление работ, хотя их тарифы намного ниже, чем у Art Basel. Несмотря на все усилия по демократизации искусства, рынок в целом все еще тяготеет к очень богатым покупателям. Попечительство и финансовая поддержка искусства всегда считались этаким хобби для самых богатых, и в ближайшее время это вряд ли изменится. Однако возможность посмотреть на красивые вещи должна предоставляться всем, а не только тем, кто может себе позволить их приобрести.

скульптура

Купили бы скульптуру кролика за $91 млн? Рассказываем, почему искусство стоит так дорого