«Я верил, что “безлошадная коляска” — не баловство». Как Генри Форд основал компанию с оборотом в $170 млрд.

Генри Форд рассказал о своем пути к богатству. Компания «Профпереклад» подготовила перевод материала.

 

Фотография Генри Форда украшала кабинет Адольфа Гитлера в последние годы Второй мировой войны. Фюрер восхищался создателем «Модели T» и изобретенной им конвейерной сборкой. 

Автомобиль — не игрушка для гонок

Я ушел со службы 15 августа 1899 года и занялся автомобильным делом.

Это был довольно рискованный шаг, ведь у меня не было денег. Все, что оставалось от расходов на жизнь, я пускал на опыты. Впрочем, моя жена была со мной солидарна, она считала, что автомобиль бросать нельзя – надо идти вперед, к победе или поражению.

В то время спроса на автомобили еще не было – как и в случае с любым новшеством. Их воспринимали примерно так же, как самолет.

Поначалу «безлошадная коляска» считалась каким-то чудачеством и баловством. Многие умники приводили массу аргументов, почему автомобиль останется лишь игрушкой. Ни один человек при деньгах не видел никаких коммерческих перспектив автомобильного дела.

Мне непонятно, почему каждое новое транспортное средство встречает такое яростное сопротивление. Даже сегодня есть люди, которые считают легковой автомобиль предметом роскоши, и так же неохотно признают полезность моторизированного грузовика.

Изначально вряд ли кто-то догадывался, какую роль в промышленности может в итоге сыграть автомобиль. Оптимисты рассчитывали разве что на развитие параллельно с велосипедом. Когда выяснилось, что это изобретение и впрямь стоит внимания, и автомобиль появился в продаже, сразу возник вопрос – а какой из них быстрее?

Эта страсть к гонкам казалась мне странной, но вполне естественной. Лично меня это не привлекало, но публика воспринимала автомобиль как всего лишь игрушку для гонок. В итоге и нам пришлось принимать участие в гонках. Для развития отрасли это было вредно: производители сосредотачивались не на качестве машин, а на скорости. Отличная возможность для спекулянтов.

Едва я уволился, группа предприимчивых дельцов основала «Детройтскую автомобильную компанию», воспользовавшись моим изобретением. Я был главным инженером и владел небольшой долей в капитале компании. Три года мы собирали машины, более-менее ориентируясь на мою первую модель.

Но продавали мы немного. Мне никак не удавалось найти поддержку, чтобы совершенствовать автомобили и расширить круг покупателей. Все думали только об одном: как бы набрать побольше заказов и продать подороже. Прибыль была превыше всего.

Я был всего лишь инженером и почти не мог повлиять на политику компании. Мне стало ясно, что здесь мне никто не поможет в реализации новых идей. Компания была лишь денежным предприятием, которое, к тому же, приносило мало денег.

Я решил работать на себя

В марте 1902 года я покинул пост и твердо решил отныне работать только на себя. «Детройтская автомобильная компания» позднее переформировалась в Cadillac Company и перешла в собственность Леландов.

Я арендовал мастерскую, одноэтажный кирпичный сарай на Парк-плейс, 81. Мне хотелось продолжить эксперименты и параллельно изучить бизнес как следует. Тогда мне казалось, что нужно отбросить не слишком удачный первый опыт и попробовать как-то иначе.

С начала 1902 года и до появления Ford Motor Company я занимался исследованиями. В своей маленькой мастерской я разрабатывал четырехцилиндровый двигатель и заодно пытался разобраться в бизнесе. Обязательно ли быть эгоистом и гнаться за деньгами, как показывал мне предыдущий опыт?

За этот период, с момента изобретения моей первой машины и до основания компании, я собрал около 25 автомобилей. 19-20 из них были сконструированы совместно с «Детройтской автомобильной компанией».

Автомобиль прошел первый этап разработки, на котором ему было достаточно всего лишь тронуться с места. Теперь надо было показать скорость. Александр Уинтон из Кливленда, создатель «уинтоновского» автомобиля, был тогдашним чемпионом Америки в гонках и был готов помериться силами с любым желающим.

Я сконструировал двухцилиндровый мотор более компактного типа, поставил его на шасси, выяснил, что он может развивать приличную скорость, и договорился с Уинтоном о состязании. Мы встретились на ипподроме Гросс-Пойнт в Детройте. Я победил. Это была моя первая гонка, и она послужила весьма своевременной рекламой.

Пока не покажешь скорость своего автомобиля и не победишь на нем другие гоночные модели, люди даже не посмотрят в твою сторону. У меня появились новые амбиции – сконструировать самую быстроходную машину в мире. Так я создал четырехцилиндровый двигатель. Но об этом позже.

Что меня волновало в бизнесе

Самым удивительным в бизнесе было чрезмерное внимание к финансовой части и практически полное игнорирование сервиса. Мне казалось, что процесс как раз должен быть обратным – то есть, сначала хорошая работа, потом деньги, а не наоборот.

Второе, что меня удивляло – всеобщее равнодушие к усовершенствованию методов производства. Все считали, что достаточно продать готовый продукт и получить деньги. Другими словами, продукт производился не ради пользы, которую он мог принести людям, а только ради денег.

Оценивали его соответственно – сколько за него можно получить, и никого не волновало, удовлетворен ли при этом клиент. К недовольному покупателю относились как к досадной помехе. Или же искали возможность содрать с него дополнительно за исправление того, что производитель изначально должен был сделать как следует.

Обманутые ожидания и доверие клиента даже не рассматривали. К примеру, мало кто интересовался судьбой автомобиля после продажи. Сколько бензина он потребляет за километр или какова его реальная мощность – неважно. Если он сломается, и потребуется замена запчастей – значит, владельцу не повезло.

Продавать запчасти по сумасшедшей цене считалось отличным бизнесом. Почему бы и нет? Раз человек уже купил машину, значит, ему понадобятся запчасти, и он будет готов за них заплатить.

Автомобильный бизнес никак нельзя было назвать честным. Я уж не говорю о научной базе в производстве. Но в целом он был не хуже, чем любой другой бизнес. В то время многие корпорации процветали и зарабатывали кучу денег.

В автомобилестроение пришли банкиры, которые ранее занимались исключительно железнодорожным транспортом. Однако я до сих пор убежден, что цены, прибыль и все прочие финансовые вопросы урегулируются сами собой, если ты хорошо делаешь свою работу. Лучше всего основать маленький бизнес и потихоньку развиваться за счет прибыли с него же.

Отсутствие прибыли – знак владельцу, что он зря теряет время, и ему в этой отрасли не место. Я ни разу не видел причин изменить эти взгляды. Тем не менее, я обнаружил, что эта простая формула (качественная работа за соответствующую оплату) действует слишком медленно для современного бизнеса.

Предприниматели верили, что лучше стартовать с огромным капиталом, а потом выпустить и продать как можно больше акций. В расширение бизнеса вкладывали лишь то, что оставалось после вычета всех затрат и выплат посредникам, да и то крайне неохотно. Наиболее удачным вариантом бизнеса считалось выпустить побольше акций и продать их по высоким ценам.

Хорошая работа и справедливая прибыль за нее не рассматривались. А я все никак не мог постичь формулу, по которой вычисляли прибыль с каждого вложенного доллара. Сколько нужно вложить в продукт, чтобы получить определенную прибыль и при этом сохранить справедливую цену?

Почему деньги — это не главное

Те бизнесмены, кто называл себя финансистами, утверждали, что деньги «стоят» 5-6%, или сколько-нибудь еще. При вложении ста тысяч долларов в бизнес инвестор имеет право установить процент на свои деньги. Если бы он положил их на сберегательный счет в банке или инвестировал в ценные бумаги, то мог бы получить определенный фиксированный доход.

Таким образом, добавление процента к расходам на производство в бизнесе называется процентом на вложенный капитал. Из-за этого прогорело множество предприятий.

Деньги сами по себе ничего не стоят, поскольку не могут создавать ценность. Их единственная польза в том, что на них можно приобрести (или изготовить) инструменты. Выходит, что деньги стоят столько, сколько на них можно купить или произвести.

Если вы думаете, что деньги принесут 5-6% прибыли, вам нужно вложить их туда, где они могут эту прибыль принести. Деньги, вложенные в производство, не мешают бизнесу (или, по крайней мере, не должны мешать). Они перестают быть деньгами и становятся средством производства. Значит, они будут стоить столько, сколько производят.

Нет смысла рассчитывать конкретную стоимость по некой формуле, которая не имеет никакого отношения к финансируемому делу. Любая прибыль должна приходить после производства, а не предшествовать ему.

Бизнесмены считали, что благодаря инвестициям можно сделать что угодно. Если не удавалось с первого раза, вливали еще денег. Процесс такого «рефинансирования» напоминал игру с сомнительными результатами – отправить «хорошие» деньги следом за «плохими» (которые не принесли пользы).

Чаще всего потребность в рефинансировании возникает из-за плохого менеджмента. Но если не улучшить качество управления, ваши деньги снова пойдут плохим менеджерам, а те продолжат отвратительно выполнять свою работу. Таким образом вы просто оттягиваете Судный день.

К подобным средствам прибегают спекулянты. Деньги не приносят им пользы, разве что будут вложены туда, где делается настоящая работа под руководством хороших менеджеров. Но они не могут инвестировать их в такое место, если там хорошее управление – пропадает весь смысл спекуляции. Поэтому спекулянты воображают, что делают выгодное вложение, но на самом деле это не так. Они попросту растрачивают эти средства.

Для себя я сделал вывод, что никогда не пойду работать в компанию, которая ценит деньги выше работы, или где всем заправляют банкиры или финансисты. Более того, если нет возможности запустить бизнес на службу интересам общества, я лучше вообще не стану им заниматься.

Мой небогатый опыт и личные наблюдения показали мне достаточно, чтобы я понял: бизнес как игра для зарабатывания денег не стоит и выеденного яйца. Это не место для человека, который хочет чего-то добиться.

Я не считаю, что именно так и стоит зарабатывать, и пока не видел подтверждений, что такая модель работает. Потому что единственным фундаментом настоящего бизнеса должен быть сервис.