Константин Ткаленко

Задача успешного «вброса» не в том, чтобы предложить аудитории готовый ответ на поставленный вопрос, а в том, чтобы читатель сам нашел «правильный» ответ. Для наглядности ниже приведу три примера использования двухуровневых и трёхуровневых информационных «вбросов». Разумеется, все персонажи являются придуманными, а истории – вымышленными. Пример 1. Дискредитация публичных лиц Дано. Молодой прогрессивный политик «нового типа», народный депутат Украины постоянно публикует расследования о злоупотреблениях одной финансово-промышленной группы. Он нежеланный гость на ряде телеканалов, поэтому ориентируется на социальные сети, где у него большая аудитория и много сторонников. Публикации политика утомили менеджеров ФПГ, они решили дискредитировать молодого лидера и «занять его другими проблемами». Подходящий инструмент — троллинг. Обстоятельства. Профессиональные политики и политические партии используют платные «ботофермы» для продвижения в социальных сетях. Боты могут как лайкать публикации и фотографии, так и оставлять нужные комментарии. Типология ботов разнится в зависимости от задачи: это могут быть как роботы, управляемые написанным кодом, так и живые люди, оставляющие комментарии за деньги. Технология. Чтобы дискредитировать молодого политика, технологи направляют на его страницы ботов. Но их задача – не ругать объект атаки, а, наоборот, хвалить. На фотографии накручиваются тысячи лайков (для большей очевидности работы «ботофермы» используются профили жителей африканских и ближневосточных стран) и оставляются десятки однотипных примитивных комментариев: «Обожаю читать ваши публикации, спасибо за вашу работу», «Как хорошо, что у нас есть такие депутаты, как вы». После проделанной работы скриншоты лайков и комментариев публикуются через третьи каналы информации: в сообществах соцсетей или в популярных телеграм-каналах с подводками, высмеивающими самолюбие объекта атаки. Например, «Депутата А уличили в накрутке лайков на свои посты. Сам себя не похвалишь — никто не похвалит» или «Диджитализация. Перерезали ленточки под искусственные аплодисменты, а теперь нахваливают себя в Facebook комментариями "ботоферм"». Результат. Активные пользователи соцсетей обычно нарциссичны и тщеславны. Высмеять чужое самолюбие, доведя ситуацию до абсурда, заставить оправдываться объекта атаки — цель подобного троллинга. Аудитория склонна поверить, что политик самостоятельно заказывал накрутку на свои посты лайков и хвалебных комментариев, ведь кому еще это могло быть выгодным? Особенно если такое поведение соответствовало его типу личности (или впечатлениям от него у окружающих). Публичные оправдания и объяснения только потешат самолюбие заказчиков мероприятия, но главное — поставят объект атаки в оборонительную позицию. Пошатнув психологическое равновесие оппонента подобной шалостью, в дальнейшем тролли получат тактическое преимущество, ведь тот, кто нервничает, увеличивает риск собственных ошибок в последующих ходах, а тот, кто постоянно ожидает наступления или следующей провокации — забывает нападать. Пример 2. Создание искусственных конфликтов Дано. Две компании, «А» и «Б», занимающие лидирующие позиции на рынке телекоммуникационных услуг, договариваются о слиянии и поглощении. Переговоры подходят к финальной стадии. Компания «Б» хочет выкупить долю в компании «А», тогда как владелец компании «А» продолжит заниматься управлением актива. В этом не заинтересовано третье лицо — компания «В». Слияние компаний не сулит ей ничего хорошего, и она обращается к антикризисным специалистам с необычным запросом — создать искусственный кризис. Цель минимум — сделать так, чтобы сделка не состоялась. Цель максимум — погрузить конкурентов в условия корпоративной войны, занять время, внимание и ресурсы участников на борьбу друг с другом. Технология. «Разделяй и властвуй» — базовая технология для практикующих технологов. В Facebook создают анонимное сообщество, системно очерняющее компанию «А». Публикации на странице негативные и вызывающие, в постах – прямые оскорбления руководства компании. Руководство компании «А» строит догадки, кто бы мог стоять за этой провокацией. У сообщества мало подписчиков, каждый пост комментируют одни и те же пользователи, чьи аккаунты имеют признаки ботов. Свежесозданные профили сантехников и домохозяек ничем не выделяются из массы других пользователей, если бы не одна деталь − каждый из аккаунтов содержит репосты компании «Б», оставляет хвалебные комментарии компании-конкуренту, ставит «сердечки» на аватарки СЕО компании «Б» и даже подлизывающиеся комментарии: например, нахваливающие цвет его пиджака. Подозрение падает на козни компании «Б», предполагаемая цель — сбить цену перед сделкой, однако доказательств мало. Тогда анонимная страница вперемешку с публикациями, очерняющими компанию «А», начинает публиковать записи, восхваляющие компанию «Б». Кому это могло бы быть выгодно? Рынок следит за развитием конфликта, эксперты обращают внимание на заложенные «подсказки», указывающие на заказчика атаки, но компания «Б» продолжает отрицать свое причастие к провокации. «Вишенка на торте»: на одном из «сливных бачков» выходит негативная статья о компании «А» со скриншотами публикаций с Facebook-страницы. В поле «автор публикации» в Facebook (опция, доступная администраторам публичных страниц в Facebook) указано имя маркетинг-директора компании «Б», которое якобы случайно забыли убрать заказчики публикации, запускавшие новость в сеть. Результат. Руководство компании «А» публично обвиняет компанию «Б», конфликт накаляется. Компания «Б», в свою очередь, обвиняет компанию «А» в провокации и отрицает свою причастность к странице. В этот момент технологи удаляют анонимную страницу, только подтверждая догадки общественности — «на воре и шапка горит». Конфликт приобретает личный характер: анонимные нападки содержали немало переходов на личности, потому каждая из сторон обвиняет друг друга в недобросовестном поведении и в нарушении договоренностей. Сделка отменяется, переговоры, длившиеся почти год, заканчиваются провалом. Пример 3. Контрпиар. Нивелирование информационной атаки Дано. Вы городской чиновник, в чью сферу деятельности входит выдача разрешений на строительство жилищных и коммерческих объектов недвижимости. Журналисты программы «Схемы» (название используется исключительно в качестве примера команды журналистов, обладающих авторитетом и репутацией) выпускают расследование, в котором обоснованно обвиняют вас в незаконном обогащении и коррупционных контактах с различными застройщиками. Вы становитесь «токсичным» для своего политического начальства, и вот уже под вами шатается кресло. Вам надо быстро убедить общество и союзников в том, что выпады в ваш адрес — заказная кампания и «черный пиар». Обстоятельства. Журналистов авторитетных медиа сложно обвинить в «отработке заказа», поэтому такие заявления фигурантов, уличенных в коррупционных связях, не вызывают доверия. Когда мы говорим о «черном пиаре», на ум обычно приходят «желтые статьи» на «сливных бачках», проплаченные митинги и негативные комментарии в интернете. Технология. «Не можешь победить — возглавь». Чиновник заказывает выпуск в отношении себя серии «желтых» статей на самых дешевых сливных сайтах. Содержание статей носит не просто негативный характер, а прямо абсурдный: теперь кроме незаконного обогащения чиновника бездоказательно обвиняют в сепаратизме и любви к Путину, а также в догхантерстве и ненависти к собакам. Под ведомством чиновника собирается проплаченный митинг с абсурдными лозунгами, участники которого умышленно подбираются из представителей низкосоциальных классов: на акцию выходят алкоголики или бездомные. Как в содержании выпускаемых статей, так и в уличных акциях технологи закладывают определенную «меметичность»: некий вирусный элемент, привлекающий общественное внимание и вызывающий дискуссию в сети. Дискуссию, напрочь сдвигающую акцент с темы опубликованного расследования. Это может быть блогер, шедший по улице и «случайно» решивший спросить у стоящего на акции пьяного алкоголика, по поводу чего он протестует (тот, соответственно, не ответит ничего внятного, кроме «Против Иванова! Украл мою пенсию!», блогер опубликует видео, а общественность подискутирует в комментариях о проплаченных митингах), или статья с кричащим заголовком, не оставившим равнодушной активную часть сообщества в Фейсбук. Результат. Чиновник смеется на своей странице в Facebook по поводу «проплаченной атаки» в его сторону, публикуя фотографии с акции и скриншоты новостей, являющихся «откровенной чернухой», и даже находит поддержку сочувствующих. В качестве объяснения происходящего он объявляет заказчиком атаки не названного по имени застройщика (чтобы ни с кем не ругаться), которому отказали в разрешении на строительство высотного здания. Публика обсуждает митинги под вашим офисом, смеется над заголовками на «сливных бачках» и высказывает благодарность за принципиальную позицию. А что, разве было еще какое-то расследование? Как говорил Гарри Кемельман: «Даже вполне логичный вывод легко может оказаться неверным». В канун предстоящего политического сезона в отношении «громких» событий стоит спрашивать себя не только «Кому это выгодно?», а и «Кому выгодно, чтобы я так решил?».

Константин Ткаленко

Обвинить в ненависти к собакам и собрать на митинг алкоголиков: как создаются информационные «вбросы»