патриотизм

В Днепре, в ресторане я услышал разговор за соседним столиком: «Она же учительница. Как она на жизнь заработает? Как она вообще жить будет? На что? Это приговор...» Да, наверное, в Днепре, где мы раз за разом меняли школы, не находя того, что нам нужно, дела обстоят именно так. Если ты учительница в Днепре – тебе капец. Но в Киеве я наблюдаю иную картину. Почему в Киеве все не так Деньги, которые мы платим за обучение второклассника Гоши, включая три иностранных языка (у Гоши английский, французский, китайский) и 70 кружков, секций и курсов на выбор при учебном дне с 08:00 до 19:00, для Киева вообще не деньги. И множество киевских родителей, вообще не олигархов, довольно бодро вытягивают эту ежемесячную сумму, которая в Днепре вызвала бы истерику у 99% горожан. А в Киеве – нет, норм. Смогут и больше, если понадобится. Як тебе не любити, Києве мій! Притом что цены никого не смущают, как это было бы в Днепре, таких школ ну очень много. И в них не то чтобы взял и отдал ребенка – не особо много мест в таких школах. Это, конечно, все из-за понаехавших, которые нас, коренных киевлян, иногда слегка утомляют. И школы соревнуются друг с другом, то есть, конечно, не соцсоревнование на переходящее знамя ОблОНО, но конкуренция и борьба за репутацию имеет место быть. Но главное – борьба за учителя как главный фактор генерации прибыли. За хороших учителей тут борьба, что после Днепра меня безмерно удивляет: никак не привыкну. И благодаря этому вот что я вижу, и это мне дико, спасибо 20 годам днепропетровской реальности: в Киеве учитель – это не приговор. Если учитель хороший, талантливый, если занимается своим делом, прогрессивный, современный и, вообще, любящий свое дело, без работы он здесь не останется. А возможно, даже будет выбирать из нескольких предложений. И как тут не вспомнить мою старую идею о том, что нужно перемещаться оттуда, где возможностей меньше, туда, где возможностей больше. Почему мы с детства говорили с Гошей на украинском Забирая Гошу из школы, я наблюдаю иногда картины, связанные с языком. Естественно, преподавание в школе на украинском языке. Гошу эта проблема не касается, потому что для него это вообще не проблема: зная, что язык будет ему нужен, мы с самого маленького возраста говорили с ним только на украинском и достигли того, что он теперь говорит только на украинском и не хочет говорить на русском и даже просит посторонних, чтобы в общении с ним переходили на украинский. Но я наблюдаю и другие ситуации. Вот выходит девочка. Подбежала к маме, переговорила с ней на русском, потом вернулась к учительнице, поговорила и попрощалась с ней на украинском, и они ушли. Вообще никаких проблем. Возможно, языковой вопрос существует только для советских граждан? Та ситуация с языком, которая есть, при нормальном подходе может воспитать детей, которые не задумываясь говорят сразу на двух языках, которые используются в стране. Ведь больше всего билингвов в странах, где постоянно приходится общаться то на одном, то на другом языке. Интересная ситуация в школе и с английским. Это не английская спецшкола, у нее нет даже уклона. Она не заточена под менеджеров ВЭД. Просто школа, но с учетом реального мира. По английскому два учителя – на теорию наш, на разговорную практику – «нейтив спикер» (носитель языка. – Прим. ред.). Вот выходит школьник. С ним выходит женщина из канцелярии. Даже не учитель. И на английском языке объясняет папе школьника, какие и куда нужны документы в канцелярию. Они втроем общаются на английском и решают все свои вопросы. И это, я считаю, нормально: папа-иностранец говорит на английском, ребенок учится в школе на украинском без проблем. Так и должно быть. Так в школе украинский уравнивает между собой русскоговорящие и англоговорящие семьи. Почему ребенку нужна родина В Днепре мы выбрали лучшую школу, и Гошу туда невозможно было загнать. Здесь, несмотря на все нагрузки, ребенок сам идет в школу с удовольствием и радостью, хотя грузят так, что любая бабушка, если бы знала, как именно грузят, умерла бы от тревоги за внука. Да, здесь с малышами не цацкаются, все достаточно по-взрослому, и только классная руководительница опекает их, как мама, и заботится о них. И этот подход работает, хотя смотреть на это иногда страшно. В Днепре есть одна частная школа, которая выпустит в этом году ровно семерых выпускников. В них вложено много, с ними работали и возились очень тщательно и качественно и дали им хорошее среднее образование. Из этих семерых ни одни ребенок не остается в Украине. Уже в сентябре никого из них не будет на территории их родины. И большинство из них не вернется сюда никогда. Что ж, у школы такая специфика – готовят детей на выезд. Гошина школа не готовит детей на выезд и не затачивает их под заграницу. Она просто дает возможность вырасти и стать гражданином мира, человеком, который будет комфортно и свободно чувствовать себя в любой стране мира и иметь больше степеней свободы, путешествуя. Только и всего. Да, детей с самого младшего возраста можно ориентировать на выезд, так делают, и я видел результаты – потом человек так и не считает ни одну страну своей. А можно дать детям свободу мыслей и передвижений, научив их при этом, что все-таки существует родная страна, в которой родился и вырос. Как быть с этой страной, они решат, когда вырастут. Но пока они маленькие, они должны хотя бы знать, что она есть и что то, что она есть, – важно. Ведь в советском идеологическом маразме о безродных космополитах была только доля идеологического маразма. У человека должна быть родная страна. Потому что, когда ее нет, происходит все то, что окружает нас сегодня. То есть катастрофа.

патриотизм

У человека должна быть родная страна: почему я с детства говорю с сыном только на украинском и как это поможет ему в жизни