«Налоговая система делает вид, что собирает деньги, а предприниматели – что платят». Как новая реформа спасает экономику: большое интервью Михаила Кухара

В 2015 году в Украине появилась налоговая реформа, в народе – «реформа Южаниной», в честь народного депутатка. Нина Южанина была одним из инициаторов перестройки фискального органа. Реформа получила большую огласку. Впоследствии ее утвердили, но снижение налогов произошло лишь по некоторым направлениям – например, снизили ставку ЕСВединый социальный взнос. Многие экономисты считают, что эта налоговая система устарела и неэффективна.

Михайло Кухар

Экономическая среда бурлит: на горизонте появилась новая налоговая реформа 10:10:10: 10% – налог на прибыль, 10% – НДФЛналог на доходы физических лиц и 10% – НДСналог на добавленную стоимость. Интересный момент: предлагают совсем отменить ЕСВ и некоторые льготы.

Два главных вопроса сейчас: что принесут нововведения и почему они должны работать лучше, чем старая налоговая система. Об этом и не только редакция MC.today пообщалась с Михаилом Кухаром, старшим экономистом Ukraine Economic Outlook.

Михаил Кухар

Новые налоги

Прежде чем говорить о новой налоговой реформе, обсудим, что представляет собой нынешняя налоговая система.

Ее изъяны хорошо известны всем: и чиновникам, и предпринимателям. Но есть главное – это 31% теневой экономики. Необходимость платить за каждую гривну зарплаты 51,5 копейки в виде налогов обычно загоняет фонд оплаты труда в тень.

По опросам, 91% компаний занимаются «белой» оптимизацией при уплате налогов. Например, оформление работников как ФОП, оптимизация налога на прибыль с помощью других ФОП и другие методы.

Яркий показатель – отсутствие фондового рынка в Украине. Каждый предприниматель, анализируя риски между тем, полностью ли платить налоги или продолжать практику белой оптимизации, принимает для себя решение, что недоплачивать налоги финансово выгоднее, чем показывать белую отчетность и привлекать инвестиции.

Еще важное дело: страна недополучила десятки миллиардов долларов инвестиций за 30 лет нашей новейшей экономической истории из-за желания как можно больше забрать в бюджет.

Это непонимание базовых законов экономики – с увеличением ставок только падают поступления. И наоборот: чтобы добиться увеличения поступлений, нужно ставки снижать.

Раньше по всем безумным ставкам налогов удавалось собирать из экономики 40% от того, что она производит. Это называется фискальный процент ВВП. Началась война, расходы выросли, доходы упали. Сейчас могут собирать более 35% налогами. А в следующем году будет всего 30%. С этим срочно нужно что-то делать. Так возник план либеральной налоговой реформы.

Я помню правительство регионала Николая Азарова и достаточно высокие налоги. Это порочный круг: теневая экономика – большие налоги, но он одновременно показывает иллюзорность работающей налоговой.

Да, налоговая система делает вид, что она собирает налоги, а все предприниматели страны – что они их честно платят, хотя ставки давно неприемлемы для всех.

У украинских предпринимателей нет криминального психотипа. Они не преступны с рождения или с юности и не хотят заново придумывать, как обмануть государство. Наоборот.

Статистика последнего десятилетия говорит о том, что более 98% всех налогов предприниматели Украины уплачиваются добровольно – по декларативному принципу. Это один из самых высоких процентов по добровольной уплате налогов на планете. К примеру, в США это лишь 95%. В Европе это везде не выше 90%.

И вот мы плодим контрольно-карательные органы, чтобы добирать вот эти 2% в бюджет еще какими-то штрафами. Конечно, это аномальная система, которая порождает только коррупцию.

Михаил Кухар

Есть ли какая-то положительная сторона у этой современной налоговой системы?

Практика ФОП – одна из самых успешных по налогообложению и сбору отчетности малого бизнеса в континентальной Европе.

Идут споры между экономистами: какую это сыграло роль? В течение пяти лет, когда была введена система упрощенного налогообложения, прослеживается экономический рост.

Во время мировых финансовых кризисов и войн 2008, 2014 и 2020 годов от массовой безработицы нас спасло то, что люди могли становиться самозанятыми и по упрощенной системе отчитываться об экономической деятельности.

При президенте Петре Порошенко пытались немного снизить налоги.

Была попытка реализовать либеральный Налоговый кодекс от народного депутата Нины Южаниной. Тогда предлагали снижение трех важных налогов – налога на прибыль, ЕСВ, НДС – до уровня 15%, 20%, 15%.

Вели дискуссии и снизили только один налог – ЕСВ. Он был 42%, а его снизили до 22%. Но поскольку оставили 18% + 1,5% НДФЛ в дополнение к этим 22%, то вышла снова 51 копейка с каждой гривны зарплаты. Это никого не мотивировало.

Да, снижение налогов – это хорошо. Но предприниматели постоянно говорят об административном давлении от Налоговой службы. Что можно сделать, чтобы его уменьшить?

Это лучше всего прописали в Налоговом кодексе Южаниной, Налоговая служба должна начать работать по сервисному принципу.

Если кого-то подозревают в сокрытии миллионов долларов от бюджета, то обращаются в соответствующий орган – Бюро экономической безопасности. Раньше его называли Налоговой милицией.

Я за декриминализацию ненасильственных преступлений. Тем, кто не убивал людей, не наносил увечья, не место в тюрьме. Можно поймать предпринимателя и посадить в тюрьму на 3–5 лет за то, что он не доплатил миллион долларов. Но что мы получим? Тысячу его наемных работников на улице и разрушение еще одного бизнеса для украинской экономики? Лучше его оштрафовать и пусть работает.

Предприниматели – очень ценная часть человеческого капитала, их не более 2% в каждом обществе.

Относительно штрафов. Властям нужно предложить бизнесу новый социальный договор со ставками налогов ниже сопоставимых со ставками «обнала», которые они сейчас платят. То есть предложить жить честно и платить сколько они реально могут.

Давайте попробуем объяснить, чем новая реформа хороша или плоха и насколько в ближайшее время ее внедрение возможно? С учетом того, что налогов собирается лишь треть от необходимого.

НДС снижаем с 20% до 10%. Существует такой показатель «эффективная ставка НДС». Это отношение тех, кто должен платить, к тому, сколько реально собираем – у нас сейчас это 8,5%.

Потому что есть такое печальное явление, как обнал. Предприниматели, которые не хотят платить НДС, отправляют на «однодневку»фирма с признаками фиктивной работы, которая зарегистрирована в месте массовой регистрации, с нулевой отчетностью или делают «скрутку»воспроизведение цепи фиктивных финансовых операций. Это все огромный черный рынок. Ставки на нем сейчас составляют около 8%.

Как вы понимаете, ставка НДС 20% – это не 20% от суммы платежа. Это 16,6% в период от суммы платежа. Так же как ставка 10% – это 9,1% от суммы платежа. Наша гипотеза заключается в том, что нужно быть уже патологически жадным, чтобы за эту 1,1% разницу (до 8% ставки «обнала») попасть в тюрьму за нарушение закона. Поэтому по годовой ставке платить НДС будет выгодно. Скорее всего, эффект увеличения уплаты НДС мы получим за один квартал. Не придется даже ждать год, чтобы его увидеть.

Хорошо. А что с налогом на прибыль предприятий?

Сейчас он 18%, а мы снижаем его до 10%. Украина окружена поясом стран, где есть такая 10%-ная система – это Польша, Болгария, другие. Таким образом, мы сейчас проигрываем международную налоговую конкуренцию даже странам ЕС.

Как сейчас платят предприниматели налог на прибыль? Все у нас «убыточные» и пытаются выжить при этой коррумпированной налоговой системе.

Приходит налоговая и говорит: «Заплатите заранее налог на прибыль 0,5% от оборота». Предприятие показывает не реальный финансовый доход, а результат «договорняка» с налоговой. Только когда компания идет на IPOпервая публичная продажа акций частной компании, то в последний квартал показывает большую прибыль. Уплачивает с нее 18% и забирает еще большие деньги, собранные с IPO. Мы хотим вернуть налогу на прибыль его экономическую сущность.

А налог на доходы физических лиц? Что он изменит?

Его рассматриваем в комплексе с налогом ЕСВ – единым социальным взносом. Сейчас он 22%, а НДФЛ – 18%. И еще у нас 1,5% военного сбора. Итого получается 51% нагрузки на фонд зарплат – это главный источник наших зарплат «в конвертах». Поэтому каждый хочет стать ФОП и платить 5% плюс 1–1,5% за администрирование. И так под 6–7,5% вы выходите в белую. Зачем платить 51%? Мы предлагаем 10% НДФЛ и 0% ЕСВ.

Наши уважаемые оппоненты говорят: «Кто же будет наполнять Пенсионный фонд?» А посмотрим, кто его наполняет сейчас. Частный сектор платит зарплаты в основном в черную, а государственный не занимается оптимизацией. У НАК «Нафтогаз», «Укрпочта» нет зарплат в конвертах, поэтому бухгалтеру не нужно ничего оптимизировать. Выходит, что до войны у нас 60% ЕСВ платили предприятия с государственной формой собственности, а это «бюджет сам в себе».

В войну с падением частного сектора и ростом государственного пошли большие зарплаты военных, поэтому сейчас уже 80% ЕСВ платит государство само себе. Но зачем мы такие фантастические массивы денег в сотни миллиардов гривен пускаем по кругу из одного кармана бюджета в другой?

Из 700 млрд грн Пенсионного фонда частный сектор платит 120 млрд грн ЕСВ, из которых 50 млрд грн приходится на ФОП. Все остальное ЕСВ и дотации платит в ПФ государство само себе! Остается в сухом остатке 70 млрд грн, которые уплачивает весь остальной частный сектор экономики.

Говорим честно: 70 млрд грн – это цена того, чтобы все зарплаты страны вышли из тени. По новому курсу это $1,6 млрд. Попросим у наших уважаемых иностранных кредиторов на следующий год не $40 млрд, а $41,6 млрд. Согласитесь, это стоит обеления 30% экономики теневых зарплат.

Михаил Кухар

О новом бюджете

В проекте бюджета на 2023 год дефицит 1,2 трлн грн. О чем это говорит?

В Британии во время Второй мировой войны не выжил ни один бизнес, поэтому с 1940 по 1946 год 80% ВВП составлял государственный сектор. Британцы сидели на осажденном острове и выпускали патроны, корабли и пушки. А все заводы переделали на ВПК. Какой частный бизнес мог выжить в Лондоне? Только какой-нибудь паб.

В Украине в первый же год войны расходы государственного бюджета выросли до 73% ВВП. К слову, в Англии они выросли до 80% только на шестой год войны. В нашем случае это означает, что еще 27% ВВП нам нужно привлекать из внешних заимствований. Вести масштабную континентальную войну можно только путем внешнего финансирования.

Модель существования всей системы государственных финансов на 2023–2025 годы – милитарная экономика. У нее дефицит бюджета равен военным расходам – примерно трети ВВП.

Поэтому нам нужно переделать основные налоги так, чтобы они были приемлемы для бизнеса. И эти 10:10:10 являются еще одним мотивом не вымывать дополнительные оборотные средства, а оставить их бизнесу и давать возможность переходить в белые зарплаты. Это стимулирование, которое мы можем придумать изнутри.

Если посмотреть на проект госбюджета, он кажется оптимистичным.

Я не согласен. На уровне макроэкономического каркаса показатель неплохой, потому что он указывает на правду: треть бюджета может существовать за счет налоговой системы, треть – это дефицит бюджета, треть – частный сектор, который кормит это всё.

Вот показатели доллара: с 36 до 50 грн за доллар до конца года. А это не 100 грн, как нас пугали.

Курс в любой стране является производным от платежного баланса государства. Это баланс спроса и предложения долларов. Если в вашу страну прут десятками миллиардов доллары западной помощи, их продают и говорят: «Уважаемые держатели гривны, купите у нас доллары, потому что мы вам привезли еще 5 млрд транша». У вас есть столько гривен, чтобы выкупить наши доллары? Так я не вижу, как курс может идти куда-то в небо.

Разумная девальвация 5–7% даже полезна для стимулирования экспорта. Я вижу по макроэкономическому прогнозу на следующий год полностью положительный платежный баланс Украины.

Вы сказали, что процесс восстановления украинской экономики может продолжаться до 2025 года.

Военные расходы не упадут до довоенного уровня в первый же день после победы. Мы не знаем, когда война закончится.

Но когда это произойдет, мы не перестанем перевооружать и осовременивать армию, ведь страна-агрессор никуда не исчезнет.

Нам нужно за 8–10 лет достроить по программе модернизации одну из самых мощных армий НАТО, чтобы снять вопросы внешней безопасности.

Говорят, что большие проблемы – выплаты по внешнему долгу. Что с этим делать?

Во-первых, там была сумма $8 млрд, а осталось $4 млрд. Я бы не назвал это проблемой на фоне того, что нам $30–40 млрд поступит внешней помощи. Заплатим всем вовремя. Я бы даже вот это списание не делал $6 млрд по евробондам за два года, а, наоборот, сохранил бы кредитный рейтинг страны, показал бы, что мы вовремя платим.

Мы освободили большую часть Харьковской области. Там, как и в самом Харькове, работало много предприятий. Как это отразится на состоянии украинской экономики?

Эта часть Харьковской области не существенна для цифры ВВП всей страны. Тем более еще понадобятся месяцы, если не годы для возобновления экономической активности после деокупации.

Из Харькова и Харьковской области, из многих городов, которые были под угрозой оккупации или обстрела, произошла релокация не менее 500 предприятий в пять западноукраинских областей.

Наша экономика оказалась гораздо более устойчивой даже во время такого безумного трагического испытания, как война. 25% девальвации за полгода войны – это еще хороший результат.

Что было с итальянской лирой и германской маркой за первые полгода войны? Они теряли сотни и тысячи процентов. Все мы любим критиковать административные меры по ограничению курса, фиксации курса, международным платежам. Но, оглядываясь назад, нужно отдать должное, что эти меры были профессиональными и своевременными.

Как мы знаем из интервью руководителя Нацбанка, они еще за месяц или два до войны разработали протоколы действий в военное время. В стране, в которой были под бомбежкой все города-миллионники, продолжала работать банковская система, не легла ни на один день система электронных платежей в НБУ и так далее.

Сейчас идет дискуссия, прошли ли мы экономическое дно.

Я считаю, к сожалению, еще нет. У нас было локальное дно в апреле, но потом предприятия стали выживать в западных областях Украины. Война продолжается, и нас ждут следующие кварталы спада и последующее падение и зарплат, и всего остального.

Когда говоришь с экспертами об экономике и условиях для бизнеса, всегда звучит одно и то же – верховенство права, прозрачность власти, борьба с коррупцией. Попробуем смоделировать несколько вариантов развития Украины после войны с учетом этих и других факторов?

Никогда не может быть плохое время, чтобы делать правильные вещи. Почему нужно ждать окончания войны для того, чтобы дать вдохнуть полной грудью предпринимателям Украины?

Центр Дубая, ОАЕ

В Украине скоро будет «Большая стройка – 2» – такой новый «восточноевропейский Дубай». А хотим ли мы, чтобы сюда пришли частные инвесторы? Они очень сочувствуют Украине, но будут воспринимать следующие 10 лет нашу страну как государство с повышенным военно-политическим риском. Поэтому компенсировать этот риск будут двойной доходностью.

Как мы можем компенсировать это? Здесь три пути. Или у нас есть дешевые ресурсы, например, как в Ираке нефть и газ. Там во время войны цена на бензин была $0,02 за литр, это конкурентное преимущество. У нас нет ничего дешевого.

В 2014–2015 годах, когда средняя зарплата в Украине в результате трехкратной девальвации упала с $430 до $170, возник огромный отток рабочей силы. Но одновременно оставшиеся в стране предприятия получили безумное преимущество благодаря стоимости труда.

Сейчас зарплата снова упадет. Но когда пойдут безумные инвестиции и возобновление, мы очень быстро столкнемся с дефицитом рабочей силы. Поэтому это конкурентное преимущество просуществует не более 2–2,5 лет. И у нас будут цены на строителей такие, как в Польше.

Третье возможное преимущество – налоги. Если все страны-соседи переходят на уменьшенную систему налогов, мы должны предложить более конкурентоспособную налоговую систему.

Наконец, потребности обороны – безумная цифра, несравнимая с размером нашей экономики. Такая же ситуация была в Израиле, где в 1974 году после войны ВВП составил около $30 млрд.  Это как сейчас Киевская область в экономическом плане. США открыли программу перевооружения – покупали самые современные ракеты и самолеты.

Программа составляла $10 млрд в год. Но это не зависело ни от дефицита бюджета Израиля, ни от каких-либо факторов налогов. Стояла военно-геополитическая задача: Израиль должен был стать форпостом западного мира на Ближнем Востоке – в эту задачу инвестировали деньги.

Украина де-факто уже стала военным щитом ЕС от восточного нашествия. Долг коллективного западного мира – это финансирование. Но параллельно с этим власти должны сохранить экономическую среду, которая, несмотря на военные расходы, может развиваться.